****************************

Она уже и не надеялось, но все изменилось в один миг. После того обеда. Ей стало легче общаться с Джи Хуном, который теперь был более открытым и приветливым. Она без краски на щеках не могла вспоминать тот день, все еще внутренне ощущая смущение от рассказанного ею ее самого сокровенного и личного. Он мог ее посчитать странной, ведь она не поведала еще одну важную причину ее расставания с Иваном. У нее просто не повернулся язык сказать, что ей не хватало накала страстей не только в  эмоциональном плане, но и кое в чем другом.  А так же она не сказала, что будущая жена ее бывшего молодого человека – ее подруга. И не сказала, что она до сих пор поддерживает с ней связь. Для нее, Владиславы, жизнь до сих пор не кажется малиной. Первый год Ваня постоянно ее отталкивал, не собираясь заводить никаких новых отношений, а теперь  - когда она наконец-то может быть счастлива со своим молодым человеком, вмешались его братья и отец. Марисобель ей совсем не завидовала, для Владиславы девушки тихой и нежной по натуре, было тяжело ужиться с отставным полковником, держащего всех в семье  в ежовых рукавицах, и двух братьев так и норовящих сесть на шею.  В свое время Марисобель легко нашла общий язык с его отцом и не позволяла его братьям вмешиваться, куда не следовало. Но Владислава была совсем другой. Она явственно представляла ужас, охвативший ее подругу, но ничем не могла ей помочь, кроме как поддерживать советом.   

«Те слова.. "Давай расстанемся. Больше не будем видеться"
Как она могла сказать это..так просто..Так спокойно.
Без каких- либо эмоций. Разве так можно?
Расставание для неё ничего не значит? А я?
Как она могла улыбаться в такой момент?
"Нам было хорошо" - всё, что она сказала.»

Строчки из песни постоянно крутились у нее в голове, заставляя думать о том, что она, возможна, такая же девушка, как и в песне Рейна  «Handshake».  Марисобель уже жалела о том, что понаходила переводы всех его песен.  Песни Пи были красивы и печальны, наполненные чувствами. Но в большинстве своем о не разделенной и несчастной любви.

« Она протянула мне руку..
Прежде чем расстаться окончательно,
Мы пожмём друг другу руки.
И она уйдёт…»

Она была рада, что они нашли с ним общий язык, но ей совсем не нравилось, что его песни заставляли ее   странно себя чувствовать.  Марисобель, казалось , если она хоть еще чуть-чуть послушает их – то сойдет с ума. Резко вскочив с места, она нажала в плеере на стоп. Ей срочно требовалось прогуляться, в квартире было слишком душно и не уютно от ее мыслей. Она плохо, если не сказать вообще, не знала улиц Сеула, но выглянув в окно, она поняла, что даже фонарные столбы призывно мигают, приглашая на прогулку.
Уже одевшись, она в нерешительности топталась у порога, размышляя, стоит ли ей звонить Владимиру с Хва Син. Это были единственные люди, которых она знала и с которыми ее случайно столкнула судьба.  Как бы это не казалось Марисобель странным, но ей очень нравилась эта веселая и очень дружелюбная супружеская пара.  Хва Син немного говорила по-русски, поэтому с ними было легко, и они сами уже не раз приглашали ее к себе в гости. Зонтик, который ей когда оставил Владимир, оказался подарком одной известной в прошлом корейской актрисы, которым его жена очень дорожила.
Посмотрев на часы, Марисобель откинула мысль о том, чтоб позвонить им – было слишком поздно. Тряхнув волосами, она решительно взялась за дверную ручку, когда у нее неожиданно зазвенел телефон.
- Мушь-муши.
- Не хочешь прогуляться? –не веря своим ушам, она отставил телефон от уха прочитав имя звонившего человека – Чон Джи Хун – Мушь-муши!!
- Хай.
- Ты не хочешь…
- Хай, - на том конце послышался смех.
- Тогда выходи, я тебя жду.
- В каком смысле?
- Я стою у тебя под подъездом.

Резким движением расшторив окно, Марисобель увидела его машину и его самого стоящего рядом. Разум отказывался воспринимать это. Закрыв глаза и посчитав до десяти, она резко их открыла – картинка никак не изменилась. Сорвавшись с места, она радостно захлопнула дверь,  побежав по ступенькам вниз.

«Я как, школьница несусь на первое свое свидание».

Такая мысль заставила ее резко остановиться. Дождавшись пока ее дыхание  выровняется, она уже медленно продолжила путь.

Не прошло и пяти минут, как она вышла.  Джи Хун  проверил даже время в исходящих звонках – все точно, прошло только  четыре минуты.
- Ты как раз вовремя, - Рейн удивленно приподнял вверх бровь, ожидая пояснений,- я собиралась на прогулку.
- А куда ты собиралась? Если конечно не секрет.
- Не зная города, просто погулять по окрестностям. Мне надо срочно привести мысли в порядок. Ну, раз ты здесь и обещал мне прогулку, - Марисобель замолчала, загадочно улыбаясь, - куда-нибудь к воде. На набережную.
- Почему  именно на набережную?
- Там мысли быстрее в порядок приходят.
- Есть. Принято к исполнению, - отдав  во время ответа  ей честь, он улыбнулся.

Ехать домой совсем не хотелось. Пытаясь навести в голове порядок, полной мыслей, он не заметил, как подъехал к ее дому. Привычка последних месяцев, давала о себе знать. Так же машинально набирая ее номер, он сказал первое, что пришло на ум. К его удивлению она быстро согласилась.
Он повернулся в ее сторону, Марисобель прислонив голову к стеклу, задумчиво смотрела вперед. У нее была самая обычная внешность, единственное, что сильно выделялось в ее облике – глаза. Они постоянно меняли свой цвет от голубого до серо-зеленого. В Европе  много людей с серо-голубыми глазами, зелеными, но вот так чтоб сразу три цвета – он видел впервые. Ненавязчиво рассматривая ее, он старался понять, что же все-таки изменилось в их отношениях, что рядом с ней было комфортно даже просто, вот как сейчас, ехать в полной тишине и смотреть на дорогу.  Он не находил ответа, но понимал что это как-то связано с обедом. Именно после него- сработал, как  какой-то спусковой механизм.
Улыбнувшись, он вырулил на дорогу возле набережной, которая тянулась на многие километры. Выйдя из машины, он вдохнул полной грудью, чувствуя, как его горло и легкие обдало морозной свежестью.
Она закрыв глаза, подняла лицо к небу, слегка улыбаясь.  Она чувствовала его взгляд на себе, и ее это смущало.
- Ты хотел что-то спросить? – он удивленно моргнул.

Открыв глаза Марисобель, открыто улыбнулась. Он стоял чуть в стороне, безуспешно борясь с ветром, который то и дело отбрасывал ему на глаза, отросшую после армии челку.
- Ты, хотел что-то спросить? – заправляя за ухо волосы, переспросила она.
- Да, - ответил Джи Хун после минутной паузы, - Ты не чувствуешь себя одинокой? Вернее тебе не одиноко? Ты ведь одна в чужой стране, без друзей и даже знакомых?  У тебя нет такого чувства, как будто ты одна на краю вселенной?

Его внезапно посерьезневший голос и внимательный, изучающий взгляд сбили ее с толку. Она совсем не ожидала такого вопроса, но сегодня до их прогулки, ее, как раз гложило чувство одиночества, которое она пыталась заглушить, слушая его песни, но  -стало только хуже. Пройдя мимо него, ближе к берегу, она засунула руки в карманы своей короткой дубленки. Ветер развивающий ее волосы, сорвал с ее глаз одну одинокую слезу, которую он не увидел. Собравшись с мыслями, она повернулась к нему лицом, улыбаясь ему.
- Тебе ответить честно? – его лицо все так же было серьезным, дождавшись его кивка, она ответила, -  иногда, очень. Особенно это остро чувствуется в праздники, которые отмечаются у нас, но которые не существуют здесь. Будь то Япония или Корея. В эти моменты мне очень не хватает родных и друзей, которых я практически всю жизнь знаю. У меня их мало, но на них всегда можно положится, и с ними весело, - она грустно улыбнулась, глубже засовывая руки в карманы, так, что ее плечи сжались и поднялись вверх. Потом ее лицо внезапно озарилось счастливой улыбкой, - К моему счастью, у нас не так много праздников, из-за которых, можно было бы себя так чувствовать. Сейчас такой век технологий, что даже здесь совсем на другом краю мира я иногда устаю от участливых вопросов «Ну как ты там?», которые мне задают практически каждый день.

Ей хотелось казаться беззаботной, поэтому еще шире улыбнувшись, она сделала пару шагов вперед, к нему.
- Знаешь? Мне очень повезло.
- Повезло? В чем? – он видел, что она хочет казаться веселой и беззаботной, такой какой она совсем не была. Его это очень тронуло.
- Мне повезло с Кирико-чан. Я с ней практически сразу познакомилась. Она такой человек… - Марисобель пыталось правильно подобрать слово, которое в полной мере смогло описать ее подругу, но могла это сказать только на русском, который он бы не понял. Вздохнув, она продолжила – С ней не было и дня, чтоб я грустила. Она каждый день своей детской непосредственностью приносила в мою жизнь маленький кусочек праздника. Сейчас мне ее  очень не хватает… Хотя ее бывает даже слишком много, - раскинув руки в стороны, она специально добавила на русском, - И в этом виноват ты.

Слушая Марисобель, Джи Хун вспоминал себя. Тогда и в Америке и в Германии, он себя так одиноко чувствовал, что не хотелось временами жить. Неожиданно для самого себя он заговорил.
- Я могу вытерпеть все, но только не одиночество. Один раз пройдя через это, я не уверен, что смогу это пережить еще раз... Я могу все вынести, все стерпеть..но только не одиночество, - его голос срывался местами от нахлынувших чувств. Подняв голову, он на миг встретился взглядом с ее глазами. Он чувствовал, что не может это больше держать в себе. Какая-то частичка его понимала, что она поймет его, как никто другой.
- Когда я был в Лос-Анжлесе  я чувствовал себя одиноко… Когда я был в Берлине я чувствовал себя так же, если еще не хуже. Это парадокс находится среди такого количества людей, и чувствовать себя маленькой частичкой, которой не к чему даже приклеится. Мне не хватало общения. Тогда я плохо говорил на английском, поэтому мне было стыдно общаться с другим людьми с моим ужаснейшим акцентом. Я не говорю, что совсем ни с кем не общался. Ко мне все хорошо относились, мы даже изредка вместе гуляли, но это было не то.  Как мне не хватала общения на родном языке!..  Мои редкие звонки домой, только сильнее теребили мне душу. Сердце болело так, что не хотелось жить. Еще эта диета, из-за которой я был лишен возможности есть то, что я любил с детства. Мне не хватало корейской кухни. Мне не хватало общения, мне не хватало людей, с которыми я мог бы поговорить по душам. Мне не хватало просто дружеских объятий, от которых веет простой теплотой, способной согреть продрогшую на сквозь  душу, до жара.
Его голос сбивался. Иногда в нем были слышны слезы, которых не было на глазах. Он открывал перед ней свою душу, показывая истинного себя. Показывая свои слабости, надежды и тайные мысли, которые точили его изнутри  долгие годы, и которые сейчас вырывались на волю, как заточенная в клетку птица на волю.
-  Днем я работал до боли в зубах, изматывая тело так, что единственной спасающей мыслью была – скорее дождаться вечера и добраться до постели… Но лежа среди одиноких простыней, единственной мыслью было бросить все, вернувшись в любимую Корею. Но на утро все забывал, и опять себя изматывал. Не посвященным людям, со стороны я казался человеком довольным жизнью, но… Физические нагрузки днем и душевная опустошенность по ночам, ввели меня в депрессию. Мне совсем не хотелось жить. Временами казалось, что это единственный выход из сложившийся ситуации - лишить себя жизни. Я даже несколько раз представлял, как это произойдет… Я представлял себе, как разобьется самолет. Ведь такое случается сплошь и рядом. Иногда проезжая мост, хотел, чтоб машина упала в воду. Иногда ночью тайком я приезжал на мост снова. И когда я был готов сделать решающий шаг, меня что-то тянула назад. Глядя в темную поверхность воды, с отражающейся луной – я видел лицо мамы, осуждающе качающей головой. Тогда мне так становилось стыдно за свои мысли. В самолете со мной могли погибнуть и другие люди, которых наверняка кто-то ждал дома. В машине я тоже не передвигался сам… Я чувствовал себя самым последним эгоистом…И только ночью, будучи наедине с собой, я понимал это все.  Мысли о самоубийстве прочно засели в моей голове, иногда, казалось, что я схожу с ума…От суицида меня, на верное, спасла именно мама. Ее отражение на поверхности воды. Только мысли о ней, много раз спасали меня, когда я стоял практически на краю пропасти…

Джи Хун практически вплотную подошел к кромке воды, устойчиво стоя даже на бугристых камнях, застилающих все побережье реки Хан. Марисобель очень сильно хотелось его обнять, прижавшись к его спине, чтоб хоть как-то успокоить его чувства, душу. Она даже уже подняла руку, но помедлив с секунду, она убрала ее обратно в карман. У себя дома она могла это сделать не опасаясь, что ее неправильно поймут. Но, здесь, на Востоке, совсем все было по-другому. Пусть он и жил некоторое время на Западе и был во многих европейских странах, но у него оставалось его восточное мышление. Поколебавшись еще с минуту, она просто подошла к нему практически вплотную, следя за ним из под полуопущенных ресниц.

Она молчала, давая ему возможность, выговорится. Он не ждал ее сочувствия, и не пытался его вызвать, он просто чувствовал, что с ней можно быть полностью откровенным, не опасаясь, что его не так поймут. Он был рад, что она не задавала ему ни каких вопросов, а только в знак поддержи, стала к нему поближе. Он чувствовал, как от нее шло легкое тепло, которое ветер тут же уносил в сторону.  С ней было так комфортно, но  он не удивлялся этому, просто чувствуя невероятное облегчение, что он больше это все не держит в себе. Он уже и не ожидал, когда она вдруг заговорила, прямо смотря ему в глаза.
- Мысли о самоубийстве – это нормальное явление. Это защитная подсознательная реакция на ситуацию, с которой мы не можем справиться, - она быстрее заговорила, видя, что он хочет что-то сказать до конца не выслушав ее, - Мысли о самоубийстве это нормально до тех пор, пока они не становятся навязчивой идеей. Я не открою тебе Америку, но каждый второй человек на земле об этом задумывался.
- Разве это нормально? –  в его голосе было слышно недоверие.
- Да это нормально, пока это не навязчивая идея. Меня тоже не раз посещали такие мысли.
- Тебя?
- Да, меня. Чему ты так удивляешься? Я ведь тоже вполне нормальный человек со своими слабостями. Мне, тогда казалось, что весь мир против меня. Никто не понимает меня. И думала, раз вы все такие, я вот так уйду из жизни, и все сразу пожалеете, что со мной так поступали. Мое тщеславие и гордость слишком были уязвлены, и это казалось выходом, но… - он внимательно следил за ней, за ее меняющимися эмоциями на лице, ожидая продолжения.
- Но?..- Джи Хун не выдержав долгой паузы, все-таки спросил, о том, что его волновало, - но?..
- Знаешь, в семье я единственный ребенок. Поэтому меня очень любят родители, по возможности балую даже до сих пор. Так сложились обстоятельства в семье, что мы с мамой заговорили о смерти. У меня до сих пор в голове отдает ее единственная фраза, с привкусом боли : «Не ничего хуже для матери, чем пережить своего ребенка».  Я об этом никогда не забываю…

Наступила тишина, которую несмело нарушали только лениво накатывающие на берег, волны. Боль прошла, утихли вырвавшиеся на волю чувства, но чувствовалась какая-то опустошенность.  Понимая, что становится в невмоготу это уже затянувшееся молчание, Марисобель заговорила.
- Как я уже говорила в семье я единственный ребенок, поэтому…- он не понимал к чему она сейчас клонит, внимательно ожидая продолжения, - отец был против, чтоб я ехала за границу.
- Почему?
             - Ты что новостей не смотришь и не читаешь? Сейчас столько людей пропадает.
- Ты хочешь сказать, что он опасался, что тебя продаст в рабство?
- Что-то типа того.
- Его можно понять…
- Я сейчас не об этом, - Марисобель неожиданно для самой себя его перебила, - важно то, что он сделал. А знаешь, что он сделал?
- Даже не догадываюсь, - он пожал плечами, ожидая чего-то необычного,- но судя по всему что-то такое, что я никогда в жизни не догадаюсь. Банально спрятал паспорт, явно отпадает.
- А..
- Только не говори, что я угадал,- Джи Хун сделал круглые глаза, готовый прикусить себе язык, когда девушка неожиданно смущенно покраснела - я не хотел…
- Да ладно, это не такая важная часть истории. Важно то, куда он спрятал.
- Я молчу. Вернее жду.
- Никогда в жизни не догадаешься, - он не стал спорить, что она так говорила и про первую часть своего рассказа, которую он не задумываясь выпалил, - У меня в комнате большое дерево в кадке…
- Что закапал паспорт туда? – она так выразительно на него посмотрела, что он не удержавшись, громко рассмеялся, - я опять угадал?
- Дай мне договорить, - она нарочито строго говорила с ним, стараясь не поддаться его обаянию  и рассмеяться. Его улыбка и смех были очень заразительны, его лицо в миг менялось, делая его по-настоящему открытым, - Да, ты угадал, - она не могла больше сдерживаться, ее губы помимо воли растянулись в улыбке, - никогда …
- Дай угадаю. Ты хотела сказать, что я никогда в жизни не догадаюсь - о чем? – его голос вдруг стал вкрадчивым, - ты поливала цветок и слу…
- А вот и не угадал, - она от радости аж притопнула ногой, не давая ему договорить, - никогда не догадаешься, как это получилось, - она замолчала, ожидая его реплики, но он молчал, - ну же??
- Я молчу. Боюсь, если я еще и это угадаю, ты меня стукнешь, - он наиграно испугано скрестил руки, прижимая их к груди, и делая на всякий случай шаг назад.
- Да, ладно тебе, - и примирительно добавила, - Скромник ты наш, - вообще мне мой паспорт помог найти мой кот.
- Как это? Он что туда в туалет сходил? – наморщив нос, поинтересовался Джи Хун.
- Нет, - Марисобель теперь реально захотелось его стукнуть за такое предположение, но посмотрев в его невинно округленные глаза, не удержавшись, прыснула от смеха, вмиг прощая ему все его подколки. – я живу в доме, поэтому кот у меня ходит по своим нуждам на улицу. А дома любит побаловаться – завалить где-нибудь вазу, погрызть листья цветов и раскапывать землю в горшках. Вот и вся истоприя.
- Забавно. Но, как тебе удалось уговорить отца?
- А это…Расскажу в другой раз, если будешь себя хорошо вести! – ее так и подмывала показать ему язык, но сдержавшись, она просто рассмеялась.

Он раньше не замечал, что она может быть очень даже забавной. Его приятно удивила ее способность внимательно слушать  и легко поднять настроение. Он выбрался на дорожку, протягивая ей руку, помог выбраться со скользких валунов на ровную поверхность. У них был сегодня удивительный вечер откровений, поэтому он не задумываясь задал вопрос, который давно не давал ему покоя.
- Скажи, а зачем тебе понадобились все эти старые интервью и программы с моим участием? Что ты там ищешь?
- Как что? Я работаю. И очень многое почерпнула  именно от туда.
- Да? И что там такого есть, что я сам не могу рассказать?
- Есть интересные моменты…
- Расскажи, может быть, ты что-то неправильно понимаешь.
- Я не правильно понимаю? Ладно – он смутил ее своим вопросом, но это была ее работа, поэтому выбирать не приходилось, - тогда только парочку расскажу. Где-то до 2006 года ты был очень скромен, и даже сказала бы немного скован на передачах, не смотря на то, что ты был давно уже популярным. Эти твои отличительные качества были скорее заманчивы тем, что они настоящие, а не наигранные, - неожиданным своим признанием она вогнала его в краску, хотя он был с ней немного не согласен.

- У тебя есть привычка, которую ты даже не замечаешь. Когда ты сильно над чем-то задумываешься,  прикусываешь губу, а когда оканчально принимаешь решение – перед этим обязательно стучишь пальцем по губам. И еще ты очень не любишь один вопрос, на который ты никогда не дашь прямой ответ.
- Это на какой же?
- Это когда у тебя спрашивают «А я тебе или она тебе…» - замолчав на полуслове, она решила его тоже немного смутить. Резко остановившись, она повернулась к нему лицом, заглядывая ему в глаза, серьезным тоном спросила – Я тебе нравлюсь?   

От неожиданности он потерял дар речи. Джи Хун понял, что на неплохо его изучила по видио, но совсем не знает его в жизни. Это действительно был тот вопрос, на который он никогда не отвечал «ни да, ни нет» на телевиденье или интервью. Но в жизни не всегда так. Запустив пальцы в ее волосы и проговорив по-корейски «очень», он поцеловал ее.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.