"오빠" ("оппа", старший брат для девушки). В современном корейском языке "оппа" - это уже не только старший брат для девушки, это - любой молодой человек страше нее, более или менее близкий ей, друг, знакомый, сослуживец и т.д. Здесь, тем не менее, стоит сделать оговорку. Просто одним термином "оппа" девушка будет называть либо своего родного старшего брата, либо своего парня. Во всех остальных случаях перед этим обращением будет стоять имя человека (성우 오빠, например ("Сон У оппа"), - хотя данное правило все же больше применимо, когда разговор идет об этом самом "оппе" с третьим человеком, при непосредственном же обращении это все равно будет просто "оппа"). С этим "оппа" (как и со всеми остальными терминами, о которых ниже) всегда возникает больше всего сложностей при переводе на русский язык: точной паралели в русском не существует и приходится постоянно выкручиваться и искать слова, подходящие к данной конкретной ситуации. "Оппа" - это не просто слово, это целый пласт корейской культуры, если посмотреть шире. "Оппа" всегда поможет, на него можно (и нужно) положиться, он - источник всех радостей (равно как и корень всех несчастий) и т.д. и т.п. В этом обращении заключена вся суть конфуцианского общества, - старший всегда лучше, он всегда прав, тем более, если старший - парень по отношению к девушке.

"언니" ("онни", старшая сестра для девушки). Употребление такое же, как и у "оппа", этим словом называют не только родных старших сестер, но и всех старших девушек. "Онни" присуща и одна уникальная черта, отличающая ее от всех других подобных обращений, а именно, так подзывают девушек-официанток в ресторанах, причем, довольно часто - даже парни. Частая ошибка русскоговорящих в Корее - называть официанток "아가씨" ("Агасси", досл. "девушка"). Делать этого, тем не менее, нельзя, поскольку слово "агасси" имеет ярко выраженный негативный оттенок; так называют девушек легкого поведения, в редких случаях, старенькие дядечки и тетечки могут так назвать молодую девушку (что оправдано этимологически; "агасси", если смотреть дословно "маленькая девочка-госпожа"; негативный смысл это слово приобрело недавно, еще при жизни этих самых старичков, отсюда и использование ними этого слова по старой памяти).

"형" ("Хён", старший брат для парней). Сфера использования - та же самая. Любой парень старше вас будет "хёном" (со всеми вытекающими отсюда последствиями). Интересная деталь: "хёном" (или вежливее "хённим") называют главаря банды его подчиненные.

"누나" ("Нуна", старшая сестра для парней). Сфера употребления - та же самая. Тем не менее, позволю себе отметить, что "нуной" чаще называют все же родных старших сестер, если же необходимо как-то обозначить девушку, старшую по возрасту, кореец все же будет искать другие способы: по должности, месту работы и т.д., хотя сказать, что парни полностью избегают этого обращения, конечно же, нельзя.

"동생" ("Тонсэн", младший брат или сестра). Прямым обращением это слово не является, никто и [почти] никогда не называет младшего "тонсэном" при непосредственном контакте, однако в разговоре с третьим лицом об этом человеке на него могут сослаться именно этим термином. Так, например, могут охарактеризовать молодую девушку / парня, чтобы подчеркнуть его принадлежность к чему-либо (без подобного соотнесения корейская культура просто не мыслится): 김연아, 국민 여동생 ("Ким Ён А, младшая сестренка всей нации"), вроде как любя и гордясь одновременно.

Ajusshi - ачжосси (ачжоши) - обращение к мужчине, который намного старше по возрасту. Иногда переводят, в зависимости от ситуации, "господин" или "дядя".

Ajumma - ачжума - обращение к женщине, которая намного старше по возрасту. Аналогично "ачжосси", переводится иногда как "госпожа" или "тётя". Молодых девушек можно оскорбить, назвав их "ачжума".

Agassi - агасси (агаши) - обращение к молодым барышням, которые пока ещё не "тётушки". Тоже зачастую переводят просто "госпожа" или "девушка".

Hyungnim - хённим - более формальная форма обращения "хён". Может использоваться при обращении, например, к зятю или к главарю мафиозно-бандитской группировки.

Sunbae - сонбэ - обращение к старшим по обучению или к старшим коллегам по работе. Нечто вроде аналога японскому "семпай"
.
Sunbae-nim - сонбэ-ним - более формальное и строгое "сонбэ". Аналогично "хён" и "хённим".

В семье по именам обычно зовут только младших, и главной формой обращения служат названия степеней родства в их вежливой форме: отец, мать, супруг, старший брат/сестра, большой отец (старший брат отца), младший отец, муж старшей сестры, теща/тесть, сватья, кума и т. д., и т. п. В быту часто называют друг друга степенями родства люди, в буквальном смысле родственниками не являющиеся.
Оппа (старший брат) — так обращаются девочки и девушки к старшим по возрасту молодым людям. Есть такая шутка: «Оппа часто становится аппа».
Аппа — обращение маленького ребенка к отцу. Так же иногда называет мужа и молодая жена, если у них есть маленький ребенок. Это аналогично фразе «наш папка (папулька)».

Ёбо (дорогой/дорогая) — так называют друг друга супруги среднего и старшего возраста. Молодые супруги, особенно с высшим образованием и с прогрессивными взглядами, обращаются друг к другу по имени, как называли друг друга в дни первого знакомства в университете.

Часто при уважительном или формальном обращении к человеку добавляют после его имени суффикс "-ssi" ("-сси" или "-ши"), что обычно переводят "господин" или "госпожа". Последнее время в Корее вошли в моду английские обращения "мистер", "мисс", "миссис", это иногда можно отчётливо слышать в дорамах и фильмах. Я бы всё-таки при переводе в титрах рекомедовала всё равно переводить "госпожа" или "господин", без американизмов, которые зачастую режут глаз придирчивому зрителю.

Обычное обращение к знакомой замужней женщине: «Мать Хан-мина», «Мать Кёнъа» — восходит своими корнями к тем не слишком далеким временам, когда статус женщины в обществе зависел от того, имеет она ребенка или нет.

Суффиксы "-양" ("-ян") и "-군" ("-кун").
Особо много про эти суффиксы говорить нечего. "-ян" присоединяется к женскому имени и, собственно, обозначает "девушка", "девочка", "-кун", соответственно, к мужскому, и означает "парень", "молодой человек". В девяти случаях из десяти эти суффиксы будут использованы только старшими по отношению к младшим, как правило, к детям и тинейджерам, во всех остальных случаях они неприемлемы. Часто их можно слышать в речи учителей, называющих детей по именам в классе, воспитателей в хагвонах (языковых школах), иногда - при обращении, например, начальника отдела в офисе к юной стажерке или стажеру, реже - между друзьями, но это уже больше в шутку и зачастую в тех ситуациях, когда говорящий хочет подчеркнуть половую принадлежность слушающего.

Еще есть "хубэ" - младший по званию, по положению сослуживец или одноклассник."Само-ним" - "мадам", также так обращаются к жене профессора или женщине, являющейся женой любого уважаемого человека."Сабо-ним" - "мистер", уважаемый человек. Например, так можно обратиться к президенту.Старший брат к младшей сестре обращается по имени. При обращении к имени добавляется частичка "-я" или "-а", в зависимости от благозвучности произношения, например "юри-я" или "хамин-а", что означает близкие отношения. Эта традиция соблюдается до старости. Но это, конечно, не обязательное обращение, а просто милая особенность.
А еще же есть частичка "ян" для девушки, которая младше... И "гун" для мужчин...

С учетом этого следует осторожно использовать традиционное обращение к замужней женщине аджумони (буквально: тетка, тетенька), которое все больше ассоциируется с представлением о малограмотной, немолодой и малопочтенной особе или с невоспитанностью говорящего. По смыслу оно напоминает наше русское «женщина», которое никаких приятных ассоциаций не вызывает.
Изменение традиционных связей в обществе, когда все больше женщин продолжают работать, выйдя замуж, когда растет количество женщин, занимающих определенные посты, имеющих научные степени, участвующих в политической и общественной деятельности, вызвало потребность в новой нейтральной и уважительной форме обращения, подобно «мадам» у французов, «мисс» у англичан, «пани» у поляков.

Пока среди служащих возникла тенденция использовать английское «мисс». С готовностью и без обиды на него откликаются только молоденькие девушки — секретарши из офисов или санитарки частных стоматологических клиник. Поиск продолжается.
Человека, который преподает в престижном университете, называют сонсэн-ним, что значит «учитель». Учителем могут называть человека, который знает что-то лучше, чем остальные.
Иногда студенты могут обращаться к преподавателям кёсу-ним (уважаемый профессор). Зачастую так говорят тем, кто имеет научную степень или достаточно высокий статус среди остальных профессоров.

"Чаги" это почти тоже самое что "ебо", только это еще используется между просто парнем и девушкой, необязательно супругами.
И "ури эги" (что-то наподобие "my baby"), некоторые корейцы так говорят своим девушкам. Хотя это пошло от какого-то корейского сериала 4х-летней давности.
Kaos al Rim: "сабом" - обращение к тренеру, инструктору, учителю
"кван-джанним" - обращение к мастеру (например таэквандо, или хапкидо)
Надо учесть, что в разных ситуациях к одному и тому же человеку обращаются по-разному.
источник astra-wizard.livejournal.com

Красота девушек с азиатской внешность неоспорима, они похожи на экзотические цветы, такие же яркие и необычные.

--
Я люблю рассматривать картинки девушек азиатской внешности, их большие глаза мне очень нравятся, но до определённого момента, я не задумывалась, на какие ухищрения им приходится идти, чтобы сделать эффектный мэйк.

Оказывается помимо косметики,  накладных ресниц, специальных линз (которые позволяют делать глаза как у мультяшных героев), они пользуются специальным клеем, который приподнимает веки. Мне, не совсем понятно, для чего, но по-видимому, они считают это очень красивым. Опять же влияние аниме.

Так выглядит этот клей.

Вот инструкция на коробочке:

при помощи таких приспособлений и происходит, создание эффекта "кукольных глаз".
Способы нанесения клея:

Эффект:

Кстати, мужчины тоже  используют эту процедуру, вместо клея они предпочитают пользоваться клейким полосками.
В азиатских странах, в частности Японии распростронена операция - сангапури.
«Сангапури» – операция, при которой создается пальпебральная складка, позволяющая сформировать «европейское» веко. Операция в меру безболезненная – проводится под местной анестезией и проходит в течение 30-40 минут. После операции накладывается на 2 часа повязка. Швы снимаются в течение недели.
Эффект тот же, что и от клея - создание "европейской складки". Многие дети просят такую операцию в подарок на совершеннолетие.
Есть популярные шоу, на которых девушки проходят преображение, при помощи макияжа.
Как это:

А это фотографии реальных азиатских девушек, с макияжем и без.
Некоторые из этих девушек выглядят довольно симпатично и без косметики.





@ fashiony.ru

То, что в корейских школах (в основном средней и старшей) существуют физические наказания, является для западных иностранцев, пожалуй, одной из самых неприятных неожиданностей. Так не вяжется с корейской вежливостью и улыбчивостью, мягкостью и баловством по отношению к маленьким детям… Но факт остается фактом – детей, начиная лет с восьми-десяти, в Корее физически наказывают, и дома, и в школе. Бьют не ремнем по классическому мягкому месту , а розгами по обнаженным лодыжкам или палками по ладоням. Распространен еще один, весьма экзотический для Запада вид наказания. Ребенка ставят на колени и заставляют его поднять вверх руки со сжатыми кулаками. Некоторые любители заставляют еще держать при этом над головой какую-нибудь тяжесть, например, стул. Как объяснила мне одна знакомая преподавательница Сеульского университета,мать двоих детей: «Это очень удобное наказание. С одной стороны, руки быстро устают и затекают, а с другой – ощущается унижение».
    Что унижение - это точно. Поскольку наказывают корейские воспитатели детей часто на виду у всех. Я сама пару раз была свидетельницей того, как хозяин нашего районного магазинчика ставил своих ревущих сыновей на колени с поднятыми вверх руками прямо перед входом в магазин, на виду у всех покупателей. Слышала я рассказы и о том, что в сельских районах страны до сих пор еще сохранятся кое-где старый способ лечения энуреза у мальчиков. По обычаю, описавшихся детей посылают к соседям просить соли. Соседи дают им соли, сопровождая сей дар подзатыльником. Считается, что дети таким образом легче отучатся мочиться по ночам.
    Унижать воспитатели могут и более изощренными методами. Например, девочку-старшеклассницу, плохо выступившую на состязаниях в падук (корейские шахматы), учитель может заставить почти наголо остричь волосы. Может заставить непослушного ученика бегать до изнемозжения на школьном дворе. Под смех всего класса. Физически наказать могут и весь детский коллектив—за проступок одного. Один ученик, например, откажется протянуть учителю ладони для ударов—учитель побьет по ладоням весь класс. С рассчетом на то, что после уроков весь класс дружным коллективом поучит того самого оригинала и навсегда отобьет у него охоту сопротивляться авторитету.

    Вполне традиционный подход

    Боль и унижение - основа воспитания? Демократичного западного воспитателя одна мысль об этом ужасает и еще больше подтверждает стереотип,впитанный с голливудскими фильмами: о непостижимо жестокой Азии, где человеческая личность ничто, о монстрах-учителях с раскосыми глазами, забивающих учеников до смерти за небрежно отданный поклон. И становится западному воспитателю приятно-приятно: он-то не такой, он-то белый и пушистый…И забывает как-то западный воспитатель, что порка - это отнюдь не привилегия Дальнего Востока.  Этот метод воспитания характерен для любого патриархального общества. Вспомним, что неунывающего Тома Сойера лупили все, кому не лень - и любящая тетушка, и учителя в школе. Это считалось нормальным еще лет 70 назад - на всех широтах и континентах, независимо от национальных традиций. И на большей части земного шара детей бьют до сих пор.
    Связано это не с какой-то патологической жестокостью традиционных воспитателей, а ,скорее, с разностью подходов к объекту воспитания. Традиционное общество расценивает ребенка не как личность, а как полуфабрикат, болванку, из которой только предстоит вытесать человека. Вытесать порой самыми решительными способами. Такой точки зрения придерживалась педагогическая мысль до самого недавнего времени повсюду.Отголоски этих воззрений можно было встретить в журнале «Семья и школа» еще во времена моего детства. Нет, битье как таковое в те годы уже осуждалось. Но неуклонные требования кормить ребенка по часам,не отступая ни на минуту, ни за что не подходить к кроватке, если ревет, и не брать на руки, призывы к родителям действовать «единым фронтом» и прочие военные термины свидетельствовали о том, что воспитание рассматривалось как изнурительная боевая операция. Ребенка, изощренного и хитрого врага, брали в ней то измором, то неожиданной атакой, то тактическим послаблением. От воспитателя требовались военная собранность и бдительность. Расслабился - проиграл.
    И такова была не только советская педагогика. В самых развитых странах наука лишь последние лет сорок- пятьдесят начала держать ребенка за человека и относиться к детству как к самоценному этапу развития, а не как к прихожей жизни. А на большей части земного шара дело идет по старинке - из болванки вытачивают человека. Вот почему детей там физически наказывают до сих пор.
    Осудить за это весь земной шар у меня не хватит духу. В обществах бедных и многодетных у родителей еле-еле хватает сил на то, чтобы накормить все голодные рты. На такую роскошь, как задушевные разговоры, вникание в нравственные сложности взросления, воздействие на тонкие струны детской души и проч., ни сил, ни времени не хватает. Воспитатели поэтому очерчивают лишь самые простые рамки, внутри которых должен находиться растущий человек. Как он там, в этих рамках, существует, им вникать недосуг. Главное – не выходить за пределы. Шаг влево, шаг вправо – получи по шее. Будет больно и стыдно.

    По старинке

    Так было веками и в Корее. И так продолжается сейчас, хотя страна уже достаточно богатая, благополучная и, что немаловажно, с малодетными семьями. Казалось бы, есть все возможности уделять пристальное и персональное внимание воспитанию отдельно взятой личности. А Корея, тем не менее, воспитывает детей старым дедовским способом, который язык не повернется назвать добрым. И, что самое интересное, так принято не только в рабоче-крестьянской среде - преподавательница ведущего в стране университета, как видим, не исключение. В этом заключается основное отличие корейской ситуации от российской. Простой народ и у нас не склонен сильно рассусоливать: врезал подзатыльник сыну-подростку - вот и воспитал. А образованные люди роются в справочниках по педагогике, ходят на консультации к психологам, бесконечно обсуждают с друзьями и родственниками - как отучить сына жадничать или врать, как заинтересовать дочку учебой….
    Почему же подобного отношения почти не встречаешь в Корее? Прежде всего, наверное, потому, что особой альтернативы палке в арсенале корейских педагогов нет. Нет в Корее своих педагогов и детских психологов. Ведь вышли корейцы из старой действительности необыкновенно быстро—вот и не успели сориентироваться, обдумать ситуацию и создать своих собственных споков и макаренко. Педагогические труды в Корее в основном, как я могла заметить, переводные. Свои же, корейские детские психологи обычно только перепевают постулаты американской педагогики. И с нулевым успехом. Воспитание ребенка – дело слишком интимно-национальное, чужой опыт в нем обычно оказывается бесполезным. Сколько трудов импортных детских психотерапевтов ни переводилось в России – от арабов до американцев – все оказались нерелевантными. Даже классический Спок – и тот принимается с оговорками. А вот «Нестандартный ребенок» Владимира Леви переиздается и перечитывается русскими родителями до дыр.
    Живучесть «старой доброй» палки как средства воспитания объясняется и конфуцианскими традициями Кореи, которые прочно укоренились в народе. Возраст и ролевая ситуация (отец – сын, мать – дочь, учитель – ученик) кладут непреодолимую преграду между воспитателем и воспитуемым в конфуцианском обществе. Ни о какой душевной близости, дружбе и взаимопонимании между ними речи быть не может – только отношения руководства и подчинения. Методы воздействия соответствующие – никаких искренних бесед и задушевных разговоров не предусматривается. Ребенок должен беспрекословно слушаться старших. А иначе получит палкой.
    Глобализация, правда, берет свое, и традиционные методы воспитания все чаще осуждаются в прессе. Однако эти осуждения носят самый поверхностный характер. То есть разговоров об отмене физических наказаний в школах никто не заводит – говорят лишь о том, что бить бы надо поменьше. За «излишне сильное» битье родители избитого ученика, например, теперь могут пожаловаться директору школы. Но даже эти робкие сдвиги вызывают в корейском обществе протесты, лейтмотивом которых является соображение: «если не бить, то как же их призвать к порядку». Довольно частый телесюжет последнего времени (например, в теледраме «Любовь и разлука») – бедный учитель, которому сели на шею обнаглевшие дети, а он ничем не может их остановить.
    Надо сказать, что эта тревога имеет под собой основание. По моим наблюдениям, корейские дети действительно привыкли к битью как средству воспитания и ничего унизительного для себя в этом не видят. Без палки они зачастую просто сходят с рельсов.
    Моя подруга-иностранка, преподававшая на детских языковых курсах в Сеуле, долгое время не знала, что делать с диким сбродом, в который превращалась на ее уроках группа милых корейских подростков. Она то усложняла, то упрощала программу, то рисовала яркие картиночки и диаграммки, то развлекала их фильмами – все было бесполезно. Учительница-кореянка, которая преподавала в соседнем классе, часто не могла вести урок из-за шума, доносившегося из класса моей подруги. Кореянка сочувственно смотрела на наивную иностранку и предлагала взять указку потяжелей и врезать самому нахальному. Подруга, воспитанная в либеральных западных традициях, от ее совета возмущенно отказывалась. Иногда кореянка не выдерживала и врезала сама. Тишина устанавливалась, но только до выхода корейской преподавательницы из класса. Потом все начиналось сначала. Но однажды дети распустились вконец – один мальчишка под хохот других задрал моей подруге юбку. Тогда она взяла, наконец, указку и показала, на что способна оскорбленная в своих чувствах феминистка, причем спортивная и хорошо откормленная. После этого поколоченный мальчишка стал тише воды ниже травы, а с ним и вся группа.

    Бить или не бить?

    Так что ж, значит, дети в Корее «генетически» любят палку? Мне кажется все-таки, что дело не в генетике, а в привычке. Битье в корейском обществе воспринимается как единственное орудие воспитания тинейджера – вот и все. Вот почему без палки или угрозы ее применения корейский подросток не может вести себя нормально. Точно такого же эффекта, по моим наблюдениям, добиваются и те русские родители, которые практикуют битье ребенка за любую провинность. Ребенок привыкает к ремню – и только к ремню. С каждым разом требуется все больше и больше ударов, чтобы привести воспитуемого в чувство. Приучается ребенок, приучается воспитатель... А кое-кто из последних даже находит в этом удовольствие. Или не рассчитывает силу удара и калечит ученика – такое в Корее случается.
    Так бить или не бить? Буквально все мои знакомые корейцы отвечают на этот вопрос положительно. Исключение составляют, пожалуй, те, кто учился за границей. Хотя, возможно, эти люди просто знакомы с западным отношением к вопросу и не хотят выглядеть несовременными. Корейская литература полна сентиментальных воспоминаний о детстве, в котором любящая мама била героя розгами по лодыжкам, выражая таким образом свою любовь. Никто из корейских писателей не ставит под сомнение традиционный метод воспитания. Ничего подобного воспоминаниям Чехова или Горького, которые об испытанных в детстве порках писали с отвращением и возмущением, мне в корейской литературе не встречалось. В корейских фильмах о школе, в том числе и прославленном хите «Наш искаженный герой», справедливое возмездие отрицательному герою воплощается тоже исключительно в виде учительской палки. Мне приходилось видеть и сувернирные лакированные розги в корейских лавках - наряду с традиционными акварелями и подвесками. Такие розги принято было вручать в старой Корее в подарок учителю в первых день прихода ученика в школу.  Розги на прилавке современного сувенирного магазина не случайны - они воспринимаются как часть «старой доброй» традиции. Непререкаемой по определению.
    Итак, воспитатели довольны, воспитуемые тоже не ропщут.Ну, так значит, все в порядке? Сохранить старую традицию, а косо поглядывающих иностранцев проигнорировать - чего они понимают в загадочной корейской душе?
    Иностранцев можно, конечно, послать подальше. Но дело не в них одних. В последнее время все больше корейских педагогов сами всерьез начинают сомневаться в непререкаемости старых воспитательных методов. И ход рассуждений этих сомневающихся прост. Палка, конечно, гарантирует послушание, говорят они. Но не забивается ли при этом творческая личность, потенциальный нобелевский лауреат, художник, артист, мыслитель? Может, он уроки потому и не сделал, что скрытый гений и вечный двигатель изобретал. А мы его сразу – палкой… Ведь признаемся: слабовато в нас, братцы-корейцы, с творческой индивидуальностью. Все больше иностранцев перепеваем, чем свое создаем. На международных конкурсах корейцы если и побеждают, так только те, кто за границей с детства рос. А своих гениев мы с детства палкой забиваем…
    Что ж, цинично парируют их оппоненты, может, и забиваем. Но сколько их, тех гениев и творцов – единицы? В либеральных странах на одного гения сколько бездельников и преступников приходится? Криминальную статистику Нью-Йорка да Лондона почитайте. Ее герои, наркоманы и убийцы - это ж все тоже свободно мыслящие индивиды. От свободы, конечно, случается, великие симфонии пишут и теории вероятности открывают. Но куда чаще - кошельки отбирают в темных переулках. Гениев и из-за границы пригласить можно, ежели что. На те деньги, которые страна зарабатывает дисциплинированным и не очень творческим трудом.Пусть длиноносые гениев воспитывают на свой страх и риск. Зато у нас основная масса подростков в школах учится, а не в туалетах ширяется. И по улицам можно спокойно ходить по вечерам, не опасаясь малолетних хулиганов. И 16-летняя корейская девочка не будет, как в Австралии, на маму в суд подавать за «насилие над личностью» – за то, что та ей до 4 утра по улицам шляться не дает и с бой-френдом спать не разрешает. И старшекласников у входа в школу не надо обыскивать, как в Америке, с металлоискателями – на тот случай, если одной творческой и раскрепощенной личности вздумается немного пострелять в другую…

    Постскриптум

    Не знаю, как решит этот вопрос корейское общество. Ему жить, как говорится. Но когда мне предстояло в Корее отдавать в школу дочку, для меня было ясно – это будет что угодно, но не корейское учебное заведение. Я знала, что разнесу на кусочки любой храм науки, где моего ребенка тронут пальцем. Поэтому выбор у меня был только один – из всех дорогих американских школ Сеула выбрать менее дорогую.
    Но это, конечно, мое личное мнение и мой личный выбор. Я знаю немало россиян (в особенности родителей мальчиков), которым корейская школа с ее жесткой дисциплиной и культом учительского авторитета пришлась по душе.  С другой стороны, не могу не сказать об одной удивившей меня особенности Австралии – такой вроде бы демократичной страны с традициями уважения личности. В школе детей здесь палками не бьют – это точно. Да и дома с подростком такое не пройдет – тот мигом побежит в комиссию по делам несовершеннолетних, и погорячившегося папашу запросто упрячут в тюрьму. А вот на маленьких, совсем еще несмышленых и беззащитных малышей австралийские мамы, бывает, и орут публично, и руку запросто могут поднять. Накануне Рождества я с болью наблюдала сценку. Сияющий украшениями универмаг в торговом центре. Толпы народа, музыка. И кроха, едва научившийся ходить, тянет ручонки к какой-то елочной игрушке, жизнерадостно гугукая. Его останавливает железный голос матери: «Томас, тебе сказано не трогать. Считаю до трех. Раз. Два. Три» И – звук удара по крошечной ручке, и – плач на весь магазин.
    За 5 лет в Корее я ни разу не видела таких сцен.
http://vestnik.tripod.com/articles/corp … hment.html