Одна ночь влюбленного мужчины.

Они были уже давно знакомы, но только совсем недавно  понял, какие на самом деле испытывает чувства к ней. И они уже каких-то пару месяцев с ней встречались. Его чувства настолько неожиданно и сильно захватили его, что он не мог больше ни о чем думать – только о ней, Каоро. О ее улыбке и блестящих при взгляде на него ее глаз. О ее поцелуях и шелковистых волосах. О ее коже, от прикосновения к которой в нем в миг загоралось  желание не только обладать ею, но и никогда не выпускать из своих объятий.
Она крепко держала его сердце в своих хрупких руках…

Закрывая глаза, Чихун невольно вспоминал ночи, проведенные с ней. Ему так хорошо был знаком вкус ее губ с легким привкусом ванили.  Потянув носом, он услышал легкий аромат ее духов. Резко открыв глаза – он увидел Каоро перед собой. Он настолько погрузился в воспоминания о ней, что не услышал, как она подошла.

Невольно изогнув губы в чувственной улыбке, Чихун притянул ее к себе за талию. Ему нестерпимо хотелось прижаться своими губами к ее таким манящим, и таким хорошо знакомым ему губам. Но сдерживая свое желание, он ждал.

Им совсем не нужны были слова, чтоб понять, что они сейчас вдвоем чувствовали. Прижав ее голову к своей груди, он кончиком носа прочертил дорожку от ее уха к бешено пульсирующей венке. Вдыхая ее аромат, он чувствовал насколько в нем сильно загорается желание обладать ею – быстро, дико, с примесью нежности и еле сдерживаемой страсти.

Чихун шумно вдохнул. Его губы так и ныли от желания припасть к ложбинке внизу шеи. Ее запах сводил его с ума, но он ждал. И когда казалось еще чуть-чуть и он просто больше не сможет сдерживать свое желание, она прижавшись к нему вплотную скользящими прикосновениями от груди и вверх до скул, повернула его лицом к себе.

Их взгляды встретились, утопая в глубине друг друга, устраивая любовный поединок. Первой не выдержала Каоро. Притянув его к себе еще ближе, она прошептав: «Оппа», со стоном впилась поцелуем в его рот. Именно этого он ждал… ее такого приглашения. Безумно впившись в ее губы жадным поцелуем, он настолько крепко прижал Каору за талию к себе, что ей пришлось изогнуть спину дугой. Жадно втягивая носом воздух, он не на секунду не оставлял ее губы в покое, сметая их.

Отвечая на поцелуи Чихуна, она чувствовала его горячие руки, скользящие по ее бедрам и прижимающие к себе настолько крепко, что она ощущала всю силу его желания обладать ею. Каоро не отдавая себе отчета, двигала ими из стороны в сторону. Ей уже мало было только его поцелуев, она хотела уже большего.

Освободив руки, Каоро вытянула его рубашку из брюк, прижимая свои ладони к горячей коже его спины, ощущая под ними твердость напряженных мышц. Она больше всего любила его спину – такую крепкую, сильную…надежную. Любила прикасаться к ней. Любила то, как невольно его мышцы сокращались от прикосновения ее губ, возбуждая ее своей реакцией. Ее единственным желанием сейчас было снять с него рубашку и покрыть его всего влажными поцелуями, но жадные губы Чихуна забирали всю волю, заставляя ее задыхаться от желания.

Она не заметила, как они оказались в спальне. Каоро только на мгновение закрыла глаза, полностью отдаваясь своим ощущениям, но оказывается прошло уже больше чем одно мгновение… Открыв глаза, она еще острее почувствовала желание быть покоренной им.  Чувствуя что еще чуть-чуть и она будет умолять его взять ее, Каоро сама решила довести его до такого состояния, когда совсем ни о чем не думаешь, а только безумно остро все чувствуешь и безумно хочешь большего, чем просто поцелуи и сводящие с ума прикосновения. Хищно улыбнувшись, она стала быстро расстегивать пуговицы его рубашки, в спешке отрывая их. У нее уже не было сил, чтоб просто улыбнутся  своему нетерпению.
Каоро всегда поражалась его терпению. Зная, что сейчас в нем бушует жаркий огонь страсти, он тем не менее медленно, нежно скользя по ее телу, раздевал ее.  Ей иногда было стыдно от своих желаний, но его частое дыхание и широко раздувавшиеся ноздри, говорили, что и он уже на пределе.

Сняв с него рывком рубашку, она легко толкнула его на кровать, невольно краснея от такой своей смелости.  Перевернув его на живот, она тряхнула волосами, щекоча их кончиками, его кожу. Каоро почувствовала, как он сначала невольно дернулся, а потом напрягся под ней.  Слабо улыбнувшись, она прикоснулась губами к его коже, ощущая солоноватый привкус во рту. Ее руки легко скользили по его телу, заставляя его каждый раз вздрагивать от прикосновений. Войдя во вкус, она оставляла влажную дорожку из поцелуев, шумно втягивала воздух в себя, наслаждаясь его запахом, присущему только ему.

Чихун резко перевернулся так, что они теперь могли смотреть друг другу в глаза. От неожиданности она резко выпрямилась, нависая над ним. Потом она почувствовала его руки скользящие по ее телу от плеч и вниз к бедрам. От остроты ощущений она закрыла глаза, чувствуя его ладони, пальцы, от скольжений которых у нее побежали мурашки по телу.

Он любил, когда она так закидывала голову назад, открывая его взору ее линию шеи с пульсирующей венкой. Потянув ее на себя он прижался к ней горячим поцелуем, чувствуя ее бешенное биение губами. Стягивая с нее остатки нижнего белья, он осторожно подмял ее под себя. Она не открывая глаз, улыбнулась ему, вызывая в нем ответную улыбку. Он любил, когда она так открыто, не стесняясь, открывала себя ему, как сейчас. Любил ее маленькую грудь с дерзко торчащими сосками, которые от его прикосновений становились терпкими на ощупь. Любил, когда она изгибалась дугой, когда он входил в нее… Любил то как она меняла ритм, заставляя его под себя подстраиваться… Любил, когда ее руки скользили по его рукам, плечам, спине и ягодицам – сжимая их и царапая, оставляя красный след на коже. Иногда после таких ночей он не мог в студии снять с себя футболку…

Как же он любил, когда она кусала его плечи в порыве страсти, переходя иногда и на его соски...опуская губы ниже, ниже…и еще ниже…Только ее прикосновения заставляли трепетать все его существо в ожидании ее ласки. Только она знала, как его любить.

Любил то, как сильно она сжимала его ягодицы, ни на сантиметр не выпуская его из себя…как сейчас.

Любил жадно ловить воздух возле ее рта…и эту влажную кожу, как после танца…их любовного танца…

Любил, откинувшись на подушки просто рядом с ней лежать  - усталым, разбитым, удовлетворенным и наполненным новой силой. Но больше всего он любил эту немного сонную улыбку….ее голову со спутанными волосами у себя на плече и то чувство, что она в нем вызывала – умиротворение, безграничную нежность… и переполняющие края его сердца, любовь…

специально для  Sojis

«МОНОЛОГ БАБНИКА»

Что делает мужчину бабником? Почему нет таких определений для женщин? Почему появляется страх перед одиночеством?

Эдди задавал себе эти вопросы и даже находил ответы на них, но правильная формулировка постоянно от него ускользала.

Его все называют бабником, но он себя таковым не считает. Да, каждый вечер у него другая девушка, но он любитель разнообразия.

Все! Хватит с него моногамности! Он это уже проходил.

Ничто так не меняет мужчину, как новая женщина. Что плохого в разнообразии? Ничего! Становишься более опытным. Появляется больше интересов и информации. Так каждый раз открываешь каждый раз для себя мир чужими глазами. Мир жестокости. Мир прекрасного. Жизнь в окружении горечи с легким оттенками усталости и одиночества. Что плохого в том, что он скрашивает мир таких женщин хотя бы на один день или вечер?

Кого он обманывает? Себя или других?

Сколько вопросов, но так не хочется копаться в себе, чтоб найти ответы! Ну, покопаешься ты в себе, найдешь ответы, но что останется потом? Пустота! Страх! Одиночество!.. Он не хотел снова через это проходить.

Это все Джейн со своей теорией. Она заставила его взглянуть на себя по-другому.
То, что там внутри, в потаенных глубинах его души, спрятано, и не должно вырваться на волю. Его мир не таков, как себе представляют окружающие. Этот мир более многогранен и уязвим. Он умеет любить, вернее умел. Но, сейчас? Сейчас ему не хотелось никого впускать в свой мир, открывать перед кем-то свою душу. Он не хотел еще раз пережить ту боль, которая сковывала его сердце, словно стальным капканом. Ему не хотелось, чтоб опять его охватило чувство щемящей тоски и чувство безграничного отчаинья. Эдди не понимал, почему он остался один. Почему она ушла?.. осталась лишь одна недоговоренность…

Долгое время Эдди был подавлен. Ему ничего не хотелось. Его сердце было разбито. Он чувствовал себя самым несчастным во всем мире. Он толком не помнил сколько времени тогда себя жалел. Пока сам мысленно не сказал: «Стоп! Хватит киснуть! Мир надо принимать таким каков он есть на самом деле. Реальным. А женщины? А женщины это всего лишь развлечение». Эдди было удобно прятаться под этой бравадой. Ведь это не вызывало никаких чувств. Никакой ответственности. Можно было просто жить в свое удовольствие.

Так продолжалось, пока в его жизнь не влетела Джейн со своими проблемами. Помогая ей, он осознал, что его жизнь не настолько хороша, как он сам себе представлял. Каждую ночь он был с другой только потому ,что он боялся одиночества и … отношений. Он не задумывался о том, что просто устал от такой жизни. Его стала угнетать постоянная смена партнерш, но он отгонял эти мысли подальше от себя. Ведь так удобно жить. Таким образом, никого близко не подпускаешь к себе, не открываешься… и боли нет – ведь не кому ее причинить. Сейчас Эдди понимал, что просто устал так вести себя с женщинами. Он прячется, как черепаха в панцирь, при первых признаках опасности. Впрямь, как ребенок. Сейчас ему хотелось чего-то более постоянного и надежного. Нельзя все время прожигать свою жизнь. Нужно что-то менять…

И действительно в нем изменилось что-то с появлением Джейн в его жизни. Ему захотелось какой-то постоянности, открытости. Держать все в нутрии себя стало очень сложно. Даже скорее тяжело. Эдди с удивлением понял, что Джейн очень ему нравиться. А потом пришло осознание того, что он влюбился! Он не думал, что это произойдет вновь. Это было, как гром среди ясного неба. Ему хотелось просыпаться утром и видеть рядом на подушке ее очаровательные, короткие кудряшки. Видеть блеск в ее глазах. Получать удовольствие от того как она злиться. Ведь при этом ее глаза блестят, как аквамарины. Эдди хотелось разрушить свой панцирь и вдохнуть полной грудью, наполнив свое естество сладко-горьким привкусом чувств. Жить! Жить! Жить! Жизнь без эмоций и чувств – это существование! Как он был глуп…Но сейчас он все понял. Жизнь полна сюрпризов, пусть порою они и не очень приятные.
Теперь его жизнь можно назвать полной!..
по фильму "Роман со зверем" в г/р Хью Джекман

Ответственность
- Кас ну сколько можно? -Дин устало протер глаза.
- Ты понимаешь всю ответственность?
- У меня не хватает уже сил. Я смертельно устал...Охота,- Дин глубоко вздохнул прогоняя сонливость, - что на этот раз?
- Она очень важна.
- На войне все важны. Каждый солдат.
- Она надежда. Она та, которая вернет веру в моего Отца. Станет тем, кто положит конец войне.
- Это каким же образом? - иронично осведомился Дин.
- Об этом мне не ведомо.
- Меня убивает твоя слепая вера!

Кастиэль молчал. Как он мог поведать о том, что глубоко - в недрах его естества, существует маленькая толика сомнения. Он уже не был до конца уверен в праведности решений Отца. Уриэль... Много в этом виноват и он. Как он мог? Как решился стать на сторону того, чье имя проклято столько тысячелетий?! Ангел? Язык не поворачивался его так называть - Предатель, Отступник, Перебежчик, ТРУС!!!
Уриэль испугался, что в этой войне победителем может выйти зло. И не придумал ничего лучшего, как перейти на темную сторону. Он потерял не просто друга, а брата.!.

- Кас, вернись! - но Дин крикнул это уже в пустоту - ненавижу, когда он так делает.
Дин ударил кулаком об стену, облегчения он не почувствовал. Добился только того, что разбил костяшки. Посмотрев на трещину в стене, он почувствовал злорадное удовлетворение. В последнее время он ходил постоянно раздраженным. Его терзали два вопроса : почему именно он и что делать с Сэмом?
Ответы на эти вопросы он не находил. И тут еще Кас! Вечно ему что-то нужно от него.

Дин устало обхватил голову руками. Если бы все только знали, как постоянно терзает его сердце отчаяние. Его душа стонала и корчилась в муках терзания!. Нет ничего такого, чтоб смогло заглушить ЭТО. Каждый неправильный шаг, каждая случайная смерть невинного - и его душа рвала сердце на мелкие кусочки, не переставая рыдать кровавыми слезами. Ответственность!

Всегда ОТВЕТСТВЕННОСТЬ!

Отец привил это качество ему с самого детства. Добродетель? Сначала присматривать за Сэмми, вечным заумным мальчуганом, который любил, но не ценил его. Потом отец. Он был ответственен за отца, за его спину. Он часто прикрывал отца на охоте.

Потом опять Сэм. Теперь его спина завесила от его, Дина, ответственности и профессионализма. От его вклада в общее дело. Этот сосунок часто его раздражал, если не постоянно. Он в нем души не чаял. А после смерти отца он, Сэм, стал единственным... Они с Сэмми больше походили на старую супружескую пару- такие же старые и ворчливые.

Мягкая, усталая улыбка осветило его лицо. Дин опять погрузился в воспоминания.

" Ответственность. Да.. Он был ответственным за людей, с которыми его сталкивала судьба. За их жизнь. За то, чтоб тьма не поглотила их , перекусив ими перед основным блюдом!"

Ответственным за то, чтоб они несли свет. Пусть это будет маленьким лучиком в непроглядной мгле бытия. Но если этих лучиков наберется с десяток, со сотню - значит он не зря жил! Не зря в него с самого детства вдалбливали ответственность. Именно такие моменты заставляли ликовать его сердце, хоть при этом на его лице в этот момент была стандартная ироническая улыбка.
Он многих спас, не задумываясь об этом - это его работа.

Ответственность. Как он ненавидит это слово!!! Это, как проклятие! Проклятие, которое давит и нависает над ним, не давая вздохнуть полной грудью. Его всего трясло, не было сил справиться с этой внутренней дрожью. Наружу рвались рыдания, саднило горло. Но он солдат. Он не имеет право на такую слабость. В последнее время он и так размяк. Он не позволит своей слабости выйти наружу!

Как можно мириться с тем что, он, Дин, стал причиной Апокалипсиса? Тем, кто разрушил первую печать! Тем, кто поневолил сотни тысяч душ невинных людей? Как он мог с этим смириться? Он ответственен - ЗА ВСЕ ЭТО!!! Он и только он. Теперь эту кашу приходиться расхлебывать всем.

- Будь проклята эта ответственность! - выкрикнул Дин во всю мощь своих легких так, что задрожали окна в комнате.

Дин скатился с постели на пол. Он , как маленький мальчик, поджал колени под себя и обхватил из руками. Его голова устало упала на руки. Он закрыл глаза и увидел Сэма, таким каким он был в детстве - милым, добрым мальчуганом. А сейчас кто Сэм?
- СЭММИ, ЧТО ЖЕ Я НАТВОРИЛ? ВО ЧТО Я ПРЕВРАТИЛ ТЕБЯ? - Дин шептал эти вопросы, как заклинание, пытаясь найти ответы, которых просто не было!

Дин опять погрузился в молчаливое самобичевание. Он чувствовал себя ответственным и за то, что произошло с Сэмом. За то, что сейчас с ним происходит. За превращение. Он не дурак и понимает, что его Сэмми стал на скользкий путь, после которого не будет уже возвращения. Постепенно тьма поглощает душу Сэма, выдавливая по частичкам свет человечности из его сердца. Еще чуть - чуть и он, Сэм, станет монстром.

- Сэмми, что же я наделал? - одинокая слеза обожгла не только его щеку, но и сердце. Сердце измученное долго сдерживаемыми терзаниями, облив его, словно, кислотой...

Дин очень сильно удивился бы, если в этот момент он смог увидеть Кастиэля. Сейчас, в этот миг, они были едины в своем горе. Одинокая слеза прорезала огненную дорожку по его щеке, но это он не почувствовал, погруженный в свою вину.

" Почему люди настолько эгоистичны в своих чувствах? Почему они уверены, что мы, Ангелы, ничего не чувствуем и не поддаемся эмоциям? Может они где-то и правы, но я это понял только сейчас. Знакомство с Дином не прошло даром для меня. Он открыл мне глубины, о существовании которых я даже не знал. Дин, как я тебя понимаю. Меня гложат теже чувства, что и тебя. Ты винишь себя за Сэма, а я себя за Уриэля.
Ответственность. Как тяжело это воспринимать и как больно это понимать!.."

Кастиэль опустил свой взор вниз, но открывшийся вид больше не радовал его глаз, как раньше. Он любил вид этой панорамы. Он стоял на краю высокой скалы, которая нависала над океаном. В вдалеке виднелся мост с редко проезжавшими глазами машин. Луна отсвечиваясь на глади поверхности, отображала серебристые лики на скалы. Маленький , еле, ощутимый ветер создавал рябь на поверхности и ерошил его смоляные пряди. Он любил раньше парить над этой поверхностью. Ощущать себя единым со стихией воды и воздуха. Это случалось редко, но он наслаждался этими моментами. Мир его Отца прекрасен! Он любил расправить свои крылья и нестись туда, куда укажет ветер... Но сейчас он не мог наслаждаться не только полетом, но и творение Отца.

Чувство вины за игнорирование своей ответственности не покидало его...

Как больно - Уриэль... Как ты мог это сделать? Ты был мне не только другом, но и Братом. Мы с тобой вместе были не один десяток лет. Мы были близки в этой войне с демонами ночи, порождениями тьмы! Мы боролись за то, чтоб чье имя проклято на тысячелетия больше не смог увидеть своими глазами вечный свет - творение нашего Отца!..
Как ты мог?

Возможно, в этом виноват частично и наш Отец. Слишком большую ответственность он возложил на тебя. Ответственность - лечить его детей.

Я помню как ты любил говорить:
- Мне не в первой давать городу очищение.

Это тяжелая ноша оказалась даже для тебя!.. Он наделил тебя слишком большой властью. Властью управлять жизнями его детей...За прожитые тысячелетия выполнения своей работы твое сердце очерствело... А я это даже не заметил... Не хотел замечать.

Как я был слеп!.. Первые симптомы появились еще давно... Я должен был заметить. Я был ведь ответственным за тебя. После бегства Анны ты находился под моим началом, под моим крылом!...Я отвечал за тебя.

Я должен был заметить еще тогда - на Хэллуин. В твоих глазах был лед... В голосе не то чтоб сомнения, даже сочувствия и понимания не было. Тебе было просто все равно...Уриэль...

Я не заметил в тебе зла даже тогда, когда ты ликовал от найденной Благодати Анны. Ты тогда боролся с демонами, но демон уже тогда был в тебе и рос, пронизывая все твои поры и клеточки твоего естества... Должен был увидеть еще тогда, когда в тебе поселилась яростная жажда справедливой мести. Отомстить за нашего Отца, убив Анну.

Как горько...Прости...

Я никогда не понимал и не принимал этого порядка. Как Ангел, который отказался от вечной жизни, селясь среди детей своего Отца - может быть предателем? Так может поступить только сильный, уравновешенный Ангел. Ангел, который жизнь...Анна стала такой. Она стала одной из его детей!!!

В тайне я ею восхищаюсь. ЕЕ мужеством. Тем, что она получила чувство полной свободы! И что она больше ни от кого не зависела. У нее есть выбор, своя дорога!.. Она никогда не узнает о моем восхищении.

Как же мне сейчас больно. Ангелы не плачут не потому что не умеют, а потому что у них есть вера. Вера в то , Отец все это делает не просто так - с тайным умыслом...Они не имеют права сомневаться..."

Кастиэль тяжело дышал. Его душа была полна сомнений... его мысленный разговор с Уриэлем не сильно помог. А только добавил новых вопросов. Он был благодарен Отцу за то, что в своей жизни столкнул его с Дином Винчестером.

... пара слезинок все так же катились по его щеке. Он расправил крылья, подставив их ветру...

Посмотрев вверх, моля Отца о надежде, он закрыл своими крыльями всего себя...
... НИКТО НЕ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, ЧТО АНГЕЛЫ ТОЖЕ ПЛАЧУТ...

знаю что совсем не в тему, но каких-то пару лет назад этот рассказ был моей особой гордостью по сериалу "Сверхъестественное" (именно на одном из форумов посвященному этому сериалу стала писать...)

История одной ночи.
Она металась по кровати, ей было ужасно жарко. Все тело горело и пульсировало. Что-то, чего она сама не знала, не давало ей спокойно спать, вызывая нереальные образы. Образы, от которых исходили такие ужасные флюиды, что по всему телу бегали мурашки ужаса.

Провал в черную пустоту.

Ее кто-то настойчиво звал по имени…темнота стала рассеиваться. Сначала под слабыми лучиками света, а потом все под более сильными... Чем чаще она слышала голос и шла на него, тем светлее становилось.

…Она проснулась от того, что ее кто-то тормошил и звал по имени. Она постепенно просыпалась и когда, наконец, открыла глаза - первое, что она увидела – это зеленые глаза Дина. Он настойчиво тормошил ее за плечи. Мадлен никак не могла собраться с мыслями, но ей не нравилось, что ее тормошили, как куклу. Она, протестующее, попыталась отодвинуться, но руки Дина лишь крепче ее прижали к груди. Он что-то шептал, но она этого не слышала, удивляясь соленому привкусу во рту. Она ничего не могла сообразить, но ей стало трудно дышать. Она смогла оторваться от груди Дина и увидела, что она вся мокрая.Она отстранилась и провела руками по лицу, удивляясь тому, что оно все покрыто соленой влагой, в миг  вспоминая об охватившем ее ужасе во сне.

Что же в ее прошлом могло вызвать такой ужас, от которого волосы дыбом встают?

Мадлен прижалась уже сама к груди Дина. Ей помогло его утешение. Все страхи потихоньку стали улетучиваться. Они долго так просидели. Дин все так же успокаивающе поглаживал ее по спине.

Ее дыхание немного выравнилось, но на смену ему пришло волнение от близости Дина. Она боялась пошевелиться;  под чуткими руками Дина ее тело стало выгибаться, отвечая на его неосознанные ласки.

Дин, казалось,  и не заметил изменений в Мадлен, но когда она в очередной раз прогнулась, он поднял бровь дугой и спросил:
- Все нормально?
- Щекотно – нашлась Мадлен. Она не могла признаться Дину, что его прикосновения вызвали целую бурю чувственных удовольствий.

Дину стало неловко. Мадлен уже успокоилась, и причина, по которой он оказался в этой комнате, уже улетучилась. Он встал с кровати, направляясь к выходу из комнаты когда Мадлен окликнула его:
- Дин, не уходи. Останься – она поежилась от вдруг пробежавшего холодка по телу и протянула ему руку.

Он не смог ей отказать. Присев на кровать, Дин не знал, куда деть свои руки. Прижав ее к себе, крепко обнял. Он чувствовал себя мальчишкой на втором свидании, после провала первого. Он хотел заговорить, но с его губ не сорвалось и слова. Они сидели в тишине. За окном были слышны ночные звуки природы. Шелест листьев, которые своим легким шелестом создавали музыку, понятную только им. Очаровывая своим звучанием только посвященных в таинство природы. Цикады за окном вторили в такт с листьями, создавая теперь уже свой маленький ансамбль.

Дин сразу вспомнил композиции «Enigma», музыку которой называли неземным происхождением. Мадлен часто слушала именно такую музыку. Лунный свет, лившийся из окна, добавлял очарование моменту.

В голове Дина пронеслось с миллион идей, которых бы ему хотелось осуществить. И от которых по телу прошла теплая волна желания. Он решил отвлечься от этих грешных мыслей.

Сэм, наконец-то, заговорил с ним, когда они услышали приглушенные рыдания. Опять. Она не кричала, как в прошлый раз, но ее приглушенные всхлипы бередили его душу. Его не оставлял вопрос. Что же ей такое снилось, что это вызывало такой шквал эмоций? Она не говорила, а он не спрашивал. Сейчас он ее успокоил, а кто его успокоит? Она попросила остаться, ничего сложного, кроме ее близости. Так приятно держать ее в объятьях!

… Лунный серебристый свет, лившийся из окна, попадая на волосы Мадлен, придавал им неземной вид. Казалось, само небо поместилось на ее волосах, отображая плавные линии звезд и луны. Его руки так и жгло от желания прикоснуться к ее волосам. Немного пригладить растрепанные пряди и ощутить их мягкость и шелковистость. Дин никогда не прикасался к ее волосам, но ему казалось, что они действительно такие, как он себе их представляет. Она подняла свои глаза, и он не смог оторвать своего взгляда от них. Они смотрели друг на друга и не могли отвести глаза ни на минуту. Они поглощали, впитывали окружающую их атмосферу легкого возбуждения и желания познать друг друга не только физически, но и духовно. Они ловили каждый миг и замечали малейшее изменение мимики и выражения глаз. Искры желания так и вырывались наружу! Они смотрели и тонули в глубинах ее океана и его озер. Так продолжалось, казалось, вечность.

Дин очень медленно потянулся к ее губам, очарованный моментом. Когда он прикоснулся к ней, ее глаза ярко вспыхнули, но в следующее мгновение - прикрыла их ресницами. Она со стоном прижалась к его губам. Дин видел, как загорелись розовым пожаром ее щеки, и как трепетали ее ресницы, отвечая на его поцелуи.

Он ждал, что она откроет глаза, и он прочтет ответ в них, но она этого не сделала. За нее ответило ее тело – она прижала свои ладони к его груди, передавая свой жар ему. Дину хватило этого ответа, и он перестал себя контролировать. Он со стоном, которого даже не слышал, страстно стал ее целовать.

Он с глубоким наслаждением погрузил свои пальцы в ее густые паутинки волос. На миг отрываясь от ее губ, он произнес:
- Они именно такие, какими я их себе представлял.

И опять обрушился на эти, теперь, припухлые губы. Он целовал ее страстно, не давая ей и минуты, чтоб опомниться – она отвечала ему тем же. Он заявил свои права на нее. Дин глубоко погрузил свои пальцы в ее волосы и резко откинул ее голову назад, открывая для себя мягкую линию шеи. Она слегка поморщилась от такой резкости, но следующие действия Дина мигом стерли неприятные ощущения. Он обжигал своими поцелуями ее кожу, чертя губами разнообразные дорожки – то мягко обхватывая подбородок, то царапая шею своей короткой щетиной. Обхватив ее мочку зубами, стал ее посасывать, кусая и мягко пощипывая губами. Он видел как она иногда, когда, как она думала, ее никто не видит, теребит мочку и знал, что она очень чувствительна к прикосновения.

Действия Дина зажгли в Мадлен бушующий огонь желания. Ее била дрожь от охватившего ее естества возбуждения. Она ртом беззвучно ловила воздух. У нее перехватило дыхание, выдыхала воздух  дрожащими губами. Все мысли пропали в одночасье, погружая ее в мир чувственных ласк. Она полностью отдалась на волю рук Дина, которые творили чудеса. Он на миг отстранился от нее, снимая ее пеньюар, оголяя кусочек за кусочком ее кожу, взбудораживая ее осязательные чувства.

Дин приспустил бретельки, уставившись на пухлые плечи и соблазнительные очертания ключиц. Он опалял своим дыханием кожу плеч. Мадлен это возбудило до крайности. Это ожидание прикосновения сводило с ума, а легкое дуновение его дыхания вызывало ответную дрожь во всем теле.

Дин наклонился еще ближе. Теперь уже еле касаясь ее кожи губами, усилив этим до предела и свое и ее возбуждение.

Казалось, на миг время остановилось… И только они создавали свою музыку страсти и танец близости.

Спина Дина была напряжена и покрыта маленькими бисерками пота. Мускулы спины напряженные до предела, изгибаясь в причудливую форму, плавно переходили в упругие с ямочками ягодицами. Его спина была покрыта красными полосами от ногтей, впившихся в кожу.

Мадлен лежала перед Дином полностью обнаженной, прекрасная в своей наготе. Полные груди, немного широковатые бедра с длинными ногами. Но его больше всего из увиденного возбудил вид ее животика: такого небольшого и округлого с идеальным глазком пупка. Идеальная фигура для танцовщиц восточных танцев. Дин любил всегда именно такого типа девушек. Девушек, которые могли прельстить своими мягкими округлостями. Но Дин, почему-то боялся признаться, что ему больше нравятся именно такие девушки, как Мадлен, чем худосочные барышни с фотомодельными фигурами.
Он не мог оторваться от вида такого аппетитного пупка, решия исследовать его глубины. Поцелуи Дина были жаркими и холодными одновременно. Он языком вытворял такие вещи, что тело Мадлен выгибалось в предчувствии экстаза. Его губы и язык играя спупком, выделывая незабываемые па.

Руки Мадлен конвульсивно сжали волосы Дина, прижимая его еще ближе к себе. Почувствовав, что она скоро просто взорвется, она потянула его голову к своим губам. Шепча о том, что она хочет, чтоб он сделал с ней. От такого откровенного шепота у Дина уши покраснели, но он не стал спорить.
Его руки медленно блуждали по телу, отыскивая самые чувствительные места для ласк. Он спустился к холмикам ее грудей, играя с отвердевшими от желания, маковками сосков. Дин был давно уже готов для более глубокого исследования и погружения в недра ее естества, впрочем, как и она. Но он не мог себе объяснить, почему еще медлит и все еще доводит ее до полуобморочного состояния от желания. Возможно это из-за того, как она приглушенно, чуть с хрипотцой, произносит его имя. Или потому что она таяла в его руках как воск, оставляя сладкий сок на пальцах. Дин не мог оторваться от ее лица. Ее такие естественнее чувства, отображающиеся в ее глазах, завораживали его. Ее глаза признавались ему в любви, но губы молчали. Он не понимал, за что она его полюбила. Но он был не уверен до конца, что не сможет ей ответить на ее любовь. Он знал точно – он ей очарован…
- Дин, хватит играть. Прошууу – она простонала эти слова так, что окончательно сломала какой-то барьер, мешающий ему дойти до конца с ней.

Он уже не смог сдерживать свою страсть и выплеснул всю жажду и тоску по этой женщине. Одновременно целуя и овладевая ею. На какой-то миг он удивленно остановился, уставившись немигающим взглядом в ее глаза. С его губ был готов сорваться вопрос, но она помешала ему, шепнув:
- Шш. Только не сейчас…

Она выгнулась такой дугой, что ему на какой-то миг, показалось, что они воспарили над кроватью. Потом она сильно сжала его ягодицы, не выпуская из своего лона, заставляя его погрузиться еще глубже... У Дина выступил пот на лбу, и она любовно слизала его языком, прижавшись потрескавшимися, от страсти, губами.

Дин решил вести себя нежнее с ней. Его руки, губы, волосы преследовали ее везде чувственно, нежно, любя каждую клеточку ее тела. В том миг, когда он вновь вошел в нее, он понял, что это особенная ночь в его жизни с самой необыкновенной девушкой.

Он дарил себя ей полностью и без остатка, рождая в ней новые ощущения и зажигая более жаркий огонь любви. До этого момента он просто был эгоистом, получавшего наслаждение от женщин, но сейчас он хотел его дарить. И он дарил, сводя ее с ума своими откровенными ласками.

Дину нравилось слушать ее прерывистые стоны. Нравилось наблюдать, как она тяжело ловит воздух и тут же выдыхает с его именем на губах. В момент пика он прикрыл ладонью ее губы, боясь, что она может разбудить Сэма. Хотя ему было все равно. Он сам не смог сдержать рыка вырвавшегося наружу вместе с освобождением. Они потонули в криках друг друга, оглушенные, но счастливые. У обоих волосы прилипли ко лбу, а тела блестели в лунном свете серебристой пылью. Он никогда не забудет вырожение этих глаз. НИКОГДА.

********

Дин глубже погрузился в ванную, опустив свое измученное тело в горячие недра воды. Он был измотан. В последнее время не было и минуты для отдыха.

« Демоны. Демоны. Ничего кроме борьбы с демонами!»

Он полностью погрузился в воду, затаив дыхание. Под водой его мысли очистились, выпихнув все постороннее, не дававшее его телу расслабиться хоть на минуту.

Сейчас звучала легкая мелодия «Enigma», расслобляя его своими словами Mea Culpa. Он полюбил эти песни, но слушал их очень редко и то, когда не было рядом занудного братца Сэма. Тот бы вволю посмеялся над ним из-за музыкальных пристрастий.

На губах Дина появилась легкая улыбка, а сладкие звуки музыки унесли его далеко. В мир, где существует Мадлен. Именно из-за нее он полюбил композиции этой группы, пытаясь ощутить себя ближе к ней.

Он усмехнулся, вспоминая их единственную ночь, которую он назвал про себя « История одной ночи». Он не мог забыть Мадлен. Он ее не бросал, и она от него не уходила. Они просто тихо расстались. Таких женщин, как она, не бросают. От них тихо уходят, благовейно хранят моменты, подарившие счастье. И из головы и мыслей образ такой женщины просто не исчезает, а бережно храниться. И в моменты особой тоски или одиночества по душевному теплу... И опять переживаешь то, что было.

Прошло несколько лет, а Дин до сих пор бережно хранил воспоминания о Мадлен. В их единственную ночь близости она открыла ему дверь не только в свои недра, но и его душу. Она смогла достучаться до его сердца, покрытого глыбой льда и надежно запертого бронированной дверью.

- И посыпанное солью – добавил Дин, не весело усмехнувшись.

Он до той ночи, полностью себя не знал. Мадлен дала ему понять каков он на само деле. Показала, что за его бравадой, скрывается настоящий мужчина. Настоящий не тот, который хорошо стреляет и метает ножи, истребляя нечисть. А тот, который может чувствовать, понимать, сопереживать, наконец, слушать.

Да, слушать он не особо умел.

Она его научила. Слушать не только окружающих людей, но и все живое. Благодаря ей он понял, что может не только получать что-то от кого-то, но и давать. Дарить самого себя, частичку своей души.

Дин не подозревал, сколько в нем таиться желаний дарить нежность и ласку. И как это приятно, когда это обоюдно. Раньше он считал, что это порок и мягкотелость, не достойное настоящего мужчины. Но, оказалось, он ошибался. Это не порок – это тайная добродетель. Мадлен помогла ему раскрыться, понять себя. Подарить ей море, океан своих чувств. Больше не пред кем он не смог раскрыться на столько, чтоб выставить свою слабость. Об этой стороне Дина Винчестера знала только она. Никто не достоин об этом знать… Он не нашел еще такого человека. Даже перед Сэмом. Сэм и толики всего не знает о нем.

Дин опять погрузился под воду. Горячая вода в миг окунула его в воспоминания о ночи с Мадлен. Он не смог понять до сих пор, почему она подарила себя ему. Он был у нее первым мужчиной. Он всегда бегал от невинных девиц. Они его раздражали своей наивностью. Но только не Мадлен. Он даже не подозревал об этом, до той ночи. Что-то дрогнуло внутри и заставило его существо открыться истинным своим лицом перед ней. Открыть для себя, что дарить себя, свое тело, свои ласки – это, что ни есть настоящее наслаждение. От воспоминаний по его коже прошел горячий ток желания. Он вспомнил как потом Мадлен себя ему подарила. Она начала с его плеч, постепенно спускаясь на поясницу и ягодицы. Она перевернула его на живот и одарила таким сказочным эротическим массажем, что до конца сеанса он не выдержал, перевернувшись, он ее овладел. Его тогда сильно возбудили ее волосы, щекотавшие его кожу еле прикасавшиеся к нему, и ее соски, которые терпко цеплялись и выдавали ее возбуждение.

Любил ли он Мадлен? Скорее нет, чем да. Она единственная женщина, которая заставила его уважать себя, при этом, не пошевелив и пальцем. Он знал – она его любила. Она не пыталась привязать его к себе после близости. Когда он уходил, она не просила его остаться. Не говорила, что будет звонить. И словом не обмолвилась о своих чувствах. Она просто его отпустила. Тихо и любя. Лишь глаза выдали ее, сказав ему все то, о чем молчали губы.

Эта женщина вызвала в нем восхищение.

Дин встал и открыл кран с холодной водой, остужая свое тело.

Это была его история одной ночи, которая все еще живет в нем.
по т/с "Сверхъестественное" Дин Винчестер и выдуманная мной Мадлен.

Обратная сторона популярности.

Он сидел напротив нее, устало прикрыв глаза. В вырезе его полурастегнутой рубашки виднелась маленькая дорожка из волос, от взгляда на которую у Каоро всегда убыстрялся пульс.  Ей так хотелось подойти к Чихун-щи – разгладить маленькую складку на лбу, просто прижать ладони к груди, почувствовав биение его сердца. Но по его низко опущенной голове она поняла, что Чихун уснул. Они в последнее время редко были вдвоем, и ей совсем не хотелось его сейчас будить.

Подойдя к нему, она провела пальцев по его щеке, наслаждаясь прохладой кожи. На ее губах появилась слабая улыбка. Присев рядом  с ним на диван, Каоро положила его голову себе на колени, приглаживая растрепавшиеся волосы.

Наблюдая сейчас за размеренным дыханием Чихун-щи, она почувствовала себя счастливой. По-настоящему счастливой. Она любила каждую черточку его лица – эти не слишком длинные ресницы, прикрытые сейчас глаза, этот большой нос и высокие скулы, и эти четко очерченные губы, которые так и просили о поцелуи. Каоро не представляла своей жизни без него – он так решительно шагнул в нее, сломав все ее надуманные барьеры.  Усмехнувшись, она вспомнила какой глупой раньше была, отказываясь знакомится с ним только потому, что Чихун-щи был не в ее вкусе…

Она никогда не любила высоких мужчин, рядом с которыми она казалась совсем девочкой, внушая ей неосознанный страх…

Но одно случайно свидание – изменило все! Каоро никогда не забудет тайно устроенное свидание в слепую и неловкость первых минут.  И то, что в первую минуту знакомства ее охватила такая досада, что хотелось вскочить и убежать, но  спокойный и уверенный голос Чихун-щи так ее заворожил, что она забыла обо всем. Она никогда не была легкомысленной, но в тот вечер, когда он предложил ее прокатить на своей спине, он похитил ее сердце навсегда…  Каоро никогда не забудет тайные свидания на окраинах Сеула, поцелуи украдкой на берегу реки Ханг, ночные пикники под желтой луной. Ей по контракту были запрещены всякие отношения, Чихун-щи никогда не был этим связан, но личную жизнь всегда от всех скрывал. Она всегда понимала, что дело было вовсе не в его популярности –  и поэтому ценила его такую ненавязчивую заботу. Она бы покривила бы душой, если бы сказала, что не понимает его фанаток. Их увлеченностью, созданным образом Чихун-щи – Рейном. Он мог свести с ума только одной своей улыбкой. Каоро иногда казалось, что он больше любит своих фанаток, танцоров и тансовщиц, актрис, с которыми работал – но только не ее. Ей временами хотелось кричать от отчаянья, что его работа куда важнее, чем она. Каоро съедала жгучая ревность к его тансовщицам, которые проводили с ним не один час, репетируя в душных студиях. Их совместные концерты и случайные прикосновения. Иногда ей казалось, что она сходит с ума… Ссоры…сколько их было? Каоро даже сейчас и не помнила. Ей столько раз хотелось громко хлопнуть дверью и поставить точку в их таких выматывающих отношениях, но каждый раз ее что-то удерживало…А потом опять по новой. Съемки. Актрисы. Нежные взгляды и поцелуи с экрана телевизора. Ревнуя до безумия к актрисам и задыхаясь от невозможности, что-либо изменить, могла лишь только представлять себя на их месте.  Лежа ночью в холодной постели и тоскуя по Чихун-щи, Каоро пыталась выкинуть из головы эти сцены их фильма, но они, как гончие, преследовали ее, стоило только закрыть глаза, разрывая сердце на куски…Слезы…Она уже и не помнила сколько раз подушка была ее единственным утешением и собеседником… Ей столько раз хотелось все бросить – Токио, Осаку, работу и примчатся к нему в Сеул, Пусан, Манилы  - прижаться к нему и почувствовать его учащенное сердцебиение…увидеть легкую, мимолетную улыбку…блестящие глаза…Ненавидя до тошноты их работу, ей оставалось только укрыться с головой, приглушая рыдания…

Она не понимала Чихун-щи. Не понимала почему он всегда так далек от нее, почему посвящает себя всего работе и дарит самого себя другим. Размышляя каждый день тогда над этими вопросами, убивали по частицам ее любовь к нему, принося ей ужасные муки…И когда казалось все – она не в силах больше это терпеть - пошла на его концерт. Каоро и сейчас до конца не понимала, что же она тогда там увидела – но поняла все. Все! Любовь – это ведь не только прогулки под луной и нежные поцелуи. Любовь  - это когда во время разлуки не то что плохо, а просто тяжело дышать. Когда впервые в жизни просишь прощения и осознаешь, что доверие самое главное в отношениях. Любовь – это, когда долго и с удовольствием готовишь ужин для двоих... Любовь – это бесконечная нега, безоглядная страсть... помрачение рассудка... и радость пополам со слезами. Чихун-щи внес всю эту сумятицу в ее жизнь, решительно вычеркнув все, что было до него. Каоро поняла, что по-особенному он улыбается только ей…что только при взгляде на нее его глаза блестят так, что никакие бейсболки в мире не могут этого скрыть.  Что она, Каоро, единственный человек, которому подарил свое сердце Чихун…

Легонько целуя его в губы, она чувствовала себя по-настоящему счастливой. И она была благодарна Чихун-щи за бурю эмоций, которую он принес с собой, так стремительно ворвавшись в ее жизнь. Она любила его, любила то, что он дал ее почувствовать себя особенной женщиной…

Дорогой Чон Чихун желаю, чтоб в твоей жизни появилась именно такая женщина. Которая понимала тебя, как бы ей не было тяжело из-за этого...
С Днем Рождения!

Он знает, как свести с ума….

Зло захлопнув за собой дверь, она не почувствовала долгожданного облегчения. Топнув еще для пущего эффекта ногой, Каоро только и добилась  того, что подвернула каблук и чуть не упала.

Как она была зла! Давно такого не случалось. Она была готова своего менеджера придушить за то, что он «случайно забыл сообщить», что ей сегодня предстояли съемки с Чан Гын Соком. Как же Каоро его терпеть не могла. Он просто выводил ее своей заносчивостью из себя. Работать он умел – этого было не отнять. И он профессионально работал – но вот все, что касалось промежутков между съемками – было просто кошмаром. Весь персонал от него пищал. Мысленно. Ее не раз посещало желание огреть его чем-нибудь тяжелым, но каждый раз заставляла себя сдержаться. Она была всего лишь японкой корейского происхождения, которая хоть и была очень популярной в Корее, но зная всю систему шоубиза – понимала как это шатко. Каждый раз, когда судьба сталкивала ее с ним по работе – она брала себя в руки и выход чувствам давала только дома, за закрытой дверью…

Подняв глаза, она заметила, что к ней направляется Чихун.
- Ты уже дома? Почему так рано? – висевшие часы в коридоре показывали только девять часов вечера.
- Да. Я раньше сегодня освободился. Только ты что-то не больно рада.
Каоро от досады плотно сжала губы.  Ее всю распирало от злости, и даже рядом стоящий Чихун не сильно поднял ей настроение.   Она не любила, когда он видел ее такой -  ведь часто это заканчивалось глупыми ссорами с не менее горячим примирением. Ей всегда было не по себе, когда  Чихун-щи попадался ей под горячую руку. Они даже договорились  не обсуждать работу в пределах их маленького мира – гостиной, кухни…спальни. Каоро понимала, что сегодня она может нарушить их правило, а все только из-за…

Нежно обнимающие руки Чихун, только больше ее раздражали. Подняв взгляд на его лицо – она увидела в его глазах понимание, но это было совсем не то, чего она хотела. Приняв решение, Каоро жадным поцелуем впилась ему в губы, встретив легкое сопротивление с его стороны –  несильно укусила. Казалось ему только этого и надо было. Его пальцы жестко впились ей волосы, заставляя сильнее откинуть голову назад.
Он всегда точно улавливал ее настроение. Ей сейчас совсем не хотелось нежности, а вот ощутить силу его страсти, которая в считанные секунды могла ее свести с ума. Да.

О, да. Как она любила, когда он плотно прижимался к ее спине – давая волю своим рукам. Откидывая голову назад ощущать опаляющее ее кожу дыхание. А этот шепот, сводящий с ума. Ему было совсем не обязательно говорить ей какие-то нежности, или даже прикасаться к ее уху, чтоб вызвать дрожь во всем теле. Только его голос и еле касаемое ее его дыхание. Он знал, как свести ее с ума…

Она как бы со стороны наблюдала, как он оттягивал край ее платья, освобождая ее соски из шелкового плена. Вид его длинных пальцев на ее груди, заставили сильнее ее откинуться назад, подставляя шею под его горячие поцелуи.

Как она любила наблюдать за ним со стороны. Она ни с кем другим не попутала бы эти пальцы, эту спину и эти губы… Его руки жестко скользящие по бедрам, лишили ее на миг сил и единственным спасение было  - опереться руками об стену. Стоило ей только это сделать, как она почувствовал, как Чихун навалился на нее – вдавливая ее в стену. А потом она услышала звук разорвавшейся ткани ее нижнего белья.
Каоро  так возбудило его нетерпение, что она невольно просела, ощущая сквозь ткань брюк силу его желания. Шумно втягивая воздух она только и могла просить Чихуна покончить со всеми играми, желая ощутить его внутри.  Казалась секунды превратились в часы мучительного томления, пока она его горячего и пульсирующего не почувствовала внутри. От охватившего ее удовольствия  Каоро не смогла сдержать стона. Чихун двигался медленно, с каждым последующим толчком убыстряясь.

Она уже ни о чем не могла больше думать, а только жадно ловить воздух и цепляться за Чихуна, чтоб не потерять равновесие.
Его хриплые стоны и стекающий пот по шее  вперемешку с ее, сводили ее с ума. Он знал, как свести ее с ума…

Последний толчок.. и провал в небытие…если бы не его вдавливающее ее тело в стену, она просто сползла бы вниз…

Дыхание постепенно выравнивалось, но сил, чтоб даже просто пошевелиться не было. Каоро почувствовала, как он аккуратно ее повернул к себе лицом. Немного щурясь, она  облизала пересохшие губы.  Наклонившись, Чихун поцеловал ее, но в его поцелуи не было страсти, а только безграничная нежность.

Как же она любила его…

Любила, когда его тело подрагивало под ее поцелуями и прикосновениями… Любила то, как расширялись его зрачки от желания…как сейчас…Любила в порыве страсти кусать его плечи, ощущая солоноватый привкус во рту. Любила его  соски с запахом пряного мускуса. Любила то, как он шумно втягивал воздух, стоило ей только опуститься ниже его сосков, оставляя за собой влажную дорожку из поцелуев. Любила играть с его пупком, осторожно царапая ему бока и бедра. Любила, когда он терял контроль…как сейчас…
Любила в момент пика смотреть в его глаза.

В голове был полный хаос и только одно имя – Чихун…

Она всем сердцем любила этого сильного мужчину с улыбкой ребенка.

40 градусов

  Казалось, весь воздух вокруг них был накален до предела и пропитан страстью. Каоро совсем не помнила, как они оказались в постели, и когда он успел снять с нее платье, которое теперь серебристой лужицей валялось в изголовье кровати вместе с его футболкой. Медленно повернув голову и подняв свой взгляд, увидела сосредоточенное его лицо со слегка прикушенной нижней губой. Забыв совершенно обо всем на свете, наблюдала, как быстро менялось его выражение лица: как на  губах сначала появилась легкая улыбка, на смену которой пришла откровенно чувственная; как зрачки расширились до предела, горя неистовой страстью; как широкораздувались ноздри, лихорадочно пытаясь вобрать себя как намного больше воздуха, как после долгого марафона.

Она совсем забыла, как дышать…

Ей нестерпимо захотелось почувствовать его губы на своих. Потянув его вверх на себя, разочаровано выдохнула, когда на полпути Джи Хун остановился, зарывшись носом в ложбинке между грудями. Косточки лифчика неприятно царапали возбужденную кожу, не давая ей с головой погрузиться в атмосферу томной чувственности, которой они были окружены.

Как бы прочитав ее мысли, он спустил бретельки, еле касаясь кожи подушечками пальцев. Каоро захотелось закричать, но почувствовав, как он расстегнул крючок, освобождая из кружевного плена груди, смогла только облегченно выдохнуть, выгибаясь ему на встречу дугой. Глаза помимо воли закрылись, давая ей возможность острее почувствовать волнение, охватившее все тело.

Скользя ладонями по его влажной спине, прикусила нижнюю губу, стараясь из-за всех сил сдержать желание – погрузить ногти в его плоть, оставляя красные отметины на этой крепкой и сильной спине. Она любила вид красных полосок на его загорелой коже. Джи Хун никогда не возражал и ничего не говорил, но ей всегда было стыдно за свои такие садистские порывы. И когда страсть немного остывала – смущенно целовала каждую оставленную ею отметину. По негласному  с ним договору старалась сдерживаться во время его интенсивных репетиций и  концертов, зная его манеру оголять верхнюю часть туловища перед посторонними. Облизнувшись, опустила руки ниже, разочаровано выдохнув, ощутив мягкую ткань джинсов. Непослушными пальцами попыталась расстегнуть ремень, нечаянно затянув его еще туже, от чего Джи Хун-щи рассмеялся, наполнив комнату своим низким, бархатистым смехом. Каоро охватила предательская дрожь – как будто она вновь тайком «до дыр затерла» его песню «Slowly». Так мог говорить, петь, смеяться только он – заставляя только одним своим голосом  ее кровь превращаться в жидкий огонь. Накрыв ладонями его пальцы, не дала ему возможности полностью раздеться. Смущенно проговорив: «Я сама…», потянула его на себя. Звук расстегнутой молнии прозвучал неожиданно громко в комнате, наполненной только их прерывистым дыханием. Торопливо спустив джинсы, наконец-то почувствовала ладонями гладкую кожу. В блаженстве закрывая глаза, впилась в него ногтями. Его приглушенный стон стал для нее самой лучшей музыкой в мире. Ощущая непередаваемое чувство облегчения от того, что ей больше не продеться сдерживаться – попеременно гладила и царапала его ягодицы. Мысль о том, что это только ее территория и больше ничья, заставила почувствовать себя редкой собственницей. Изогнувшись, Каоро легко укусила его за плечо – оставляя за собой влажную дорожку из поцелуев на его ключице…шеи…подбородке… и в самом конце пути неистово впившись в его рот.

Задыхаясь от желания, она только и могла, изгибаясь дугой, прижиматься к нему все плотнее и плотнее. Но каждый раз Джи Хун-щи со смехом отстранялся от нее. Запустив одну руку ей в волосы, а другой играя с  соском, он царапал нежную кожу ее шеи и подбородка своей щетиной, тут же щекоча ее кончиком языка, вызывая миллионы мурашек во всем теле. Беззвучно ловя воздух, она прижималась к его колену, которым он упирался в матрас меж раздвинутых ее ног, крепко зажав бедрами его бедро.

Время остановилось или неистово быстро летело, Каоро – точно не знала, слишком поглощенная жаром его тела. Казалось она падала в пропасть – в такую манящую, горячую, бесконечную и густую. Ощущая себя жертвой, пойманной в липкую паутину чувств, могла только молящее произносить его имя. Внутри все нестерпимо горело, требуя чего-то большего, чем просто прикосновения его пальцев. И когда казалось еще чуть-чуть, и она окажется за запретной чертой, Джи Хун наклонился, резким движением разорвав ткань ее трусиков. Ее счастливая улыбка сейчас скорее больше походила на голодный оскал желания. Он даже не представлял, сколько времени она оставляла в бутиках, выбирая очередную для него жертву. Ее всегда так возбуждала такое его нетерпение, что она с радостью и предвкушением ждала этого мгновения.  Не удержавшись,  Каоро спустилась вниз, ища губами его сосок и найдя его – зажала меж зубов, дразня его языком. Легонько оттолкнув  ее от себя, Джи Хун навис над ней, и когда он уже практически вошел в нее – зазвенел телефон. Мгновенно напрягшись, он скатился с нее. Разочаровано вскрикнув, Каоро попыталась его остановить, больно прикусив губу от досады. Ведь она знала одну его особенность: если Джи Хун-щи не выключил или не поставил на беззвучный режим телефон – значит, он в любом случаи снимет трубку, и занятия любовью, для этого не помеха. Предприняв еще одну попытку задержать его, она только и смогла, что поймать пустоту. От удивления открывая глаза, она тут же зажмурилась от яркого света, льющегося из окна. До конца не понимая, что же произошло – Каоро вытянула руку  под простыни, выключая будильник. Ощущая себя полностью разбитой, могла только зажать кончик одеяла между зубов и неудовлетворенно застонать. Крепко сжав бедра, почувствовала, что практически все одеяло было зажато между ногами. Разочарование и неудовлетворенное желание, словно током пронзило ее все тело, как будто миллионы иголок впились в каждую клеточку тела.

«Сон…Это был всего лишь сон…» Упрямо отказываясь открывать глаза, старалась воссоздать то, что  только что ей снилось – понимая всю безуспешность такой попытки. Они  с  Джи Хун слишком долго не были близки. Она была в Токио на очередных съемках, а он в Лос-Анджелесе на записи своего нового альбома. Нехотя открыв глаза, Каора взяла телефон в руки, в нерешительности размышляя набрать его номер или нет. Со стоном откинув телефон в сторону, плюхнулась обратно на подушки, прекрасно понимая, что там сейчас глубокая ночь, и он скорее всего уже отдыхал. Мысль о том, что чем меньше она будет его отвлекать, тем быстрее он к ней вернется – на мгновенье успокоила.
Внезапно зазвеневший телефон заставил ее вздрогнуть. Прочитав имя звонившего ей человека, едва смогла снять трубку и несмело, задыхаясь прошептать: «Джи Хун-щи…».
специально для Доцент
(спасибо тебе за случайно подкинутую идею)))

[audio]http://prostopleer.com/tracks/48652967oec[/audio]

Мечты

Мечты…Как много в этом слове сладости…Горечи…Жизни… Это щемящее чувство радости, надежды и просто хорошего настроения. Иногда так приятно с головой погрузиться в них. Это, как отдушина, позволяющая отдохнуть после трудного дня, наполненного тревогами и беспокойством.
Странно…Я всегда был мечтателем, но только…вот…реалистичным что ли? Сам не знаю, как это можно объяснить. Мои мечты никогда не мешали мне с трезвым расчетом смотреть в настоящее и будущее. Ведь только ими сыт не будешь.
Хм…Кого я обманываю? Как раз из-за них мне пришлось голодать. Именно мечты гнали меня каждый раз из дома на улицу. Именно они заставляли забывать обо всем на свете. Семье. Учебе. Именно они заставляли с завидным упорством слушать отказ за отказом на очередном собеседовании. До сих пор не знаю почему не опустил руки, и почему каждый раз с надеждой шел на них. Может быть, мое упорство или точнее сказать упрямство, возымело действие? Судьба смилостивилась и подкинула мне шанс, который я не упустил, выложившись на все 120. Странно, но мне пришлось ждать целый месяц, чтоб услышать волшебные слова: «Вы можете приступать к работе завтра». Я несся, как сумасшедший, в компанию, чтоб стать в итоге стажером… Может это кому-то и могло показаться такой мелочью, но не для меня. Ведь мне наконец-то сказали: «Да»!!! Это был всего лишь маленький шажочек к моей мечте. Но всегда надо начинать с чего-то!.. Судьба решила опять посмеяться надо мной, подкидывая все новые и новые испытания. Неужели испытывала меня на прочность? Почему от этого так…больно?!
Четыре года голода. Четыре года борьбы с собой и своими слабостями. Четыре года еле сдерживаемых слез. Четыре года одиночества. Четыре года полного отрешения от всего. Четыре года непрерывных репетиций в студиях. Четыре года это много? Для мечты? До сих пор не могу ответить – много это или мало…Но столько всего произошло за это время…
Не один раз за эти четыре года слышал обидные слова, что мне стоит все бросить, потому что ни на что я не способен. Столько раз от обиды прокусывал губы до крови! Столько раз цеплялся за эти слова, чтоб доказать им, как они ошибаются! Даже специально записывал их на стикера и клеил на стену возле рабочего стола. Сколько раз я на нее смотрел, когда уже не оставалось сил – и сколько раз они не давали мне сломаться и сдаться!
Мой путь к мечте  был так долог и тернист, что не оставалось сил порадоваться, когда получалось сделать очередной шаг вперед. Я тут же с жадностью бросался  на покорение новой вершины.
Шаг за шагом шел вперед, стараясь не останавливаться ни на минуту. Шаг за шагом перекраивал себя, как портной одежду. Я всегда был интровертом, но в мире, где находилась моя мечта, мне это мешало. Не один час  я проводил  в ванной перед зеркалом, репетируя и меняя себя. Убеждая самого себя, что могу быть другим, не таким как все, что способен на много больше, чем от меня ожидают…Временами от отчаянья хотелось разбить зеркало в дребезги, и больше не видеть то, что там видел. Образы, отображающиеся, как призраки, того ЧиХуна, каким я раньше был…Но стоять на одном месте не желал ни тогда, ни сейчас! Никто не знает каких сил мне стоило перебороть свое внутреннее «я», чтоб стать сегодняшним Рейном.
Только в моменты редкой тоски, я вспоминаю о тех временах. А потом появляется желание напиться в компании, чтоб не чувствовать то щемящее чувство безысходности  вперемешку с эйфорией, покрытого сверху  черным шоколадом одиночества…
Помню один сон, который, наверное, никогда не забуду. Ощущения, от которого до сих пор меня полностью не отпустили. Я стою на вершине заснеженной горы, широко раскинув в разные стороны руки, и с жадностью глотаю свежий воздух, от которого перехватывает дыхание. Небо ослепительно голубое, яркое и такое завораживающее. Не чувствую ни холода, ни жары – здесь нет даже маленького дуновения ветерка.  Просто стою и наслаждаюсь ощущением свободы. И впервые в жизни – мне так лень открывать глаза. Горный воздух полностью пронизывает меня, приятно обжигая внутренности –  меня не покидает чувство, что я парю в воздухе. Но наступает момент, когда открываю глаза, тут же щурясь, и вижу немного в отдалении от себя еще много горных вершин – маленьких и больших, прямых и извилистых, высоких и низких. И понимаю, что должен побывать на них всех. Что каждая из них по-своему особенная. И в тот момент, когда делаю первый шаг – просыпаюсь…
Этот сон так символичен, но он очень точно описывает меня. На пути к своей очередной долгожданной мечте, у меня, получается, покорить какую-то маленькую вершину, сделав невероятное усилие над собой. До сих пор не знаю как выдержал съемки «Нидзи-убийцы». Как на такое долгое время отказался от любимой еды. Как пережил долгие мучительные месяцы тренировок…Но ведь это была – Мечта. Это все было ради нее и моего будущего. И она…осуществилась!..
Иногда, когда мне говорят о своих несбыточных мечтах окружающие меня люди, хочу спросить у них : «А что вы сделали для их достижения? Вы также перебороли свои внутренние страхи? Так же рискнули всем и отказались от удобного контракта, чтоб уйти в свободное плаванье в мире шоубиза? Вы так же захотели вздохнуть полной грудью и почувствовать себя по-настоящему независимыми? Так же долгие дни не выходили из студий и репетиционных? Вы так же выкладываетесь не на 100, а на все 200%? Вы так же, как и я…». Знаю, что в большинстве случаев услышу – нет, поэтому молчу. Но у них всех есть одно преимущество, которое я не могу игнорировать…
Для меня мало просто мечтать, поэтому придумал себе девиз, которому практически слепо следовал: «К мечте через усердие», но в одном мне совсем это не помогло и не помогает…
То, что я сейчас желаю больше всего на свете с каждым днем все дальше и дальше от меня, разрывая душу на куски. Почему так сложно найти человека, с которым иногда так комфортно было бы  послушать тишину? С которым ранее пробуждение от сна было бы маленьким праздником; с которым можно было быть самим собой: иногда игривым ребенком, а иногда просто милым тихим парнем, способным в любой момент стать сильной опорой? Почему когда казалось бы все мои тайные мечты и грёзы осуществились, мне не с кем их разделить? Почему только эта мечта так и осталась мечтой? Почему с каждым годом и даже просто с каждой прожитой минутой так больно и страшно? Неужели я всю жизнь буду один? Меня не раз посещали такие мысли, но они, как лабиринт – так же запутаны и практически без возможности выхода…Почему в доме моей мечты так пусто и темно? Почему все сложнее и сложнее становится искренне улыбаться? Почему ощущаю этот холод? Холод одиночества. Почему так трудно без поддержки и светящейся теплоты в ее глазах? Почему так трудно без ее спокойного и уверенного мягкого голоса? Почему так трудно без нее? Женщины моей мечты?..
Мне нужна та, которая всегда будет рядом,
Потому что я больше не хочу
Засыпать и просыпаться один…

Чихун-щи желаю тебе, чтоб именно эта твоя тайная мечта, о которой ты так часто говорил перед армией все же сбылась! В одиночестве нет ничего хорошего, кроме редких моментов полной тишины, но ею же можно наслаждаться и со своей второй половинкой. Ведь так же? Пожалуйства найди ее и будь счастлив. Взаимная любовь так сложна, но так сладка на вкус...